Воровской общак

К счастью, обошлось без серьезных проверок, и они добрались до Мариуполя без приключений. Задерживаться в этом шумном, пыльном и дымном городе друзья не захотели, а потому бросили автомобиль возле городского пляжа, а сами пересели в обычный рейсовый автобус и пару часов спустя очутились в другом портовом городе на побережье Азовского моря. Назывался он Бердянск и был под завязку набит толпами беспечных курортников. Купаться в их гуще было все равно, что вариться в мутноватом бульоне. После утреннего пляжа Самсон и Руслан весь день провели на окраине городка, где, порасспросив местных, свели знакомство с владельцами небольшой рыбачьей шхуны. Зафрахтовать ее удалось за триста баксов плюс оплатить солярку, зато на следующие сутки, преодолев двести километров водной глади, путешественники достигли Керчи. Тут Самсон имел кое-какие связи, позволившие обзавестись российскими паспортами, довольно похожими на настоящие. С ксивами на руках путешественники, наконец, почувствовали себя почти в полной безопасности. Крым, как всегда, был мирным, солнечным и зеленым. Воздух пах степными травами, рыбой и морем.

Если бы не дело, Руслан и Самсон вряд ли преодолели бы искушение задержаться в этом летнем раю и остались бы поваляться на солнышке, поплавать в ласковых волнах, позаигрывать с загорелыми девчатами. Но нужно было спешить, чтобы Саркисян-Салливан не успел покинуть известную им точку на карте. Поэтому, поныряв с мола и попив пивка, Самсон с Русланом снова отправились в путь.

Пятичасовая поездка через весь Крымский полуостров, от его восточной оконечности до западного побережья, оказалась очень утомительной. К полудню, когда крыша автобуса разогрелась не хуже сковородки, пассажиры открыли все окна, но горячий воздух, врывающийся в салон, не дарил никакой прохлады.

— Привыкай, — посоветовал Руслан другу, который без конца жаловался на жару и, отставив нижнюю губу, дула на себе на лоб и прилипшую к нему челку.

— Почему это я должен привыкать? — возмутился Самсон.

— В пекле жарче будет.

— Лично я туда не собираюсь.

— Определят, — сказал Руслан. — Не в рай же нас с нашими грехами.

— Грехи замолить можно, — убежденно произнес Самсон. — Ближе к старости. Когда свободного времени будет валом.

— А если тетя Смерть раньше достанет?

— Слушай, не каркал бы ты, а? Все в тебе путем, только вот манера эта дурацкая беду накликивать. Не буди лихо, пока тихо, понял?

— Понял, — кивнул Руслан и уставился в окно.

После этого друзья почти не разговаривали, разве что обменивались какими-нибудь малозначительными фразами.

Трясясь на залатанных дорогах и кренясь на крутых поворотах, автобус перевалил через горы и достиг Симферополя, где сделал последнюю остановку перед пробегом до Евпатории. Перекусывая на автостанции, Руслан и Самсон поглядывали на улыбчивых, загорелых отдыхающих. Все они казались преувеличенно бодрыми и полными сил, словно всем волшебным образом передалась неиссякаемая энергия черноморских здравниц. Приезжих было столько, что не протолкнуться. Толпы туристов, слетались сюда, как осы на сахарный сироп. Местные жители обслуживали их денно и нощно, потому что это был единственный источник их заработков. Многие крымчане с нетерпением ожидали того счастливого дня, когда на их земле будет создана игорная зона, обещающая превратить полуостров в сказочно богатый Лас-Вегас на отечественный лад. Самсон заявил, что будет ездить сюда играть в буру и очко.

— Это у них там в Америке всякие покеры-шмокеры, — сказал он, — а мы здесь по-простому, по-нашенски.

По пути в Евпаторию, он поведал Руслану, что в молодости едва не сделался профессиональным каталой. Карьера так и не состоялась, потому что на шулера, обучавшего Самсона, было совершено покушение. Его машину взорвали, начался пожар, выбираясь из которого, начинающий картежник сильно обжег руки.

— Сейчас не видно, — сказал Самсон, — демонстрируя растопыренные пятерни, а тогда кожа полопалась и пузырями пошла. Так и закончилась моя карьера.

— Понимаю, — кивнул Руслан. — Психологический барьер.

— Какой такой психологический барьер?

— Ну, страх, что тебя тоже взорвут однажды.

— Чушь, — отмел Самсон предположение. — Все дело в кончиках пальцев.

— В кончиках пальцев? — переспросил Руслан.

— Ну да. У меня после того, как я раскаленную дверь открывал, кожа на пальцах слезла. Потом заново наросла, но это было уже не то. Чувствительность пропала. Я крап перестал различать.

— Какой крап?

— Метки на стирах, — пояснил Самсон, подразумевая игральные карты. — Иногда их иголкой наносят, иногда надрезы на кромке колоды делают. Но мне теперь без разницы. Потому что ни того, ни другого я уже не ощущаю. Загрубели пальцы.

— Да, не подфартило, — сказал Руслан. — Хотя кто его знает. Учитель-то твой выжил?

— Угу. Но без руки и глаз остался.

— Тоже не сахар. Рисковая профессия.

— А наши? — угрюмо спросил Самсон.

— Если я отвечу, то ты опять скажешь, что я каркаю, — усмехнулся Руслан. — Поэтому я лучше промолчу. Сдается мне, брат, что ответ ты и сам знаешь.

— В том-то и дело.

Вздохнув, Самсон отвернулся.

2