Воровской общак

Парни, которые долгие годы даже думать забыли о существовании друг друга, теперь стояли плечом к плечу у одного окна, видели перед собой идентичный пейзаж и думали об одном и тем же. В этот момент они особенно остро чувствовали, что в их жилах течет родственная, горячая и бурлящая кровь. Не рыбья, не голубая, не водянистая. И сознавать это было чертовски приятно.

— Прорвемся, — выдохнул Самсон вместе с дымом.

— Прорвемся, — откликнулся эхом Руслан.

Ночь была на исходе, небо на востоке приобрело нежный розовый оттенок. На этом фоне лицо Самсона казалось серым и усталым, а отросшая щетина старила его на несколько лет. Дымя сигаретой, он машинально загребал пальцами спутанные волосы и забрасывал их назад, но они упрямо падали ему на глаза.

Руслан тоже не казался бодрым. Сказывалось нервное напряжение последних дней. Находиться в бегах оказалось не так просто, как представлялось вначале. Понимание того, что тебя травят, как загнанного волка, угнетало. Но теперь у Руслана появился союзник, и будущее представлялось не таким мрачным, как прежде.

Тем более, что над горизонтом проступил краешек солнечного диска.

Глава девятая

1

Самсон не обманул. На исходе дня чекисты действительно помогли ему отыскать Седого, установив вначале его личность, а затем уж запеленговав его телефон.

— Но это удовольствие обойдется мне в пять тысяч зелененьких, — предупредил Самсон, пока они умывались и чистили одежду, готовясь в путь. — Я рассчитывал заплатить эту сумму из своего гонорара, но, как сам понимаешь, в настоящий момент от воров я могу ждать только пули, а не вознаграждения.

— Повесь этот долг на меня, — предложил Руслан.

— Повешу, брат. Не потому, что я жадный. И денег у меня хватает. Но мужчина не должен жить за чужой счет, это расслабляет.

— Я тоже так считаю.

Больше они к этому вопросу не возвращались. Выехали в джипе Самсона около восьми вечера, когда начало темнеть.

— Далеко ехать? — поинтересовался Руслан, усаживаясь на переднее водительское сиденье.

— Километров триста, — ответил Самсон, включая зажигание. — До утра управимся. Завтра сможешь объявиться перед ворами, если только Седой все лавэ не потратил.

— Не успел бы. И вообще это проблемы. Он будет перед сходняком объясняться, не я.

— И то верно.

За разговорами не заметили, как выехали за город. Мощный «Гранд Чероки» пер по ухабистой дороге как танк.

— На этом аппарате мерсовский двигатель установлен, — пояснил Самсон, справедливо полагая, что каждый настоящий мужчина интересуется автомобилями. — Дизельный. Работает, как часики, только на низких оборотах булькает, а если притопить педаль, то солярки жрет немерянно.

— Сиденья высоковаты, — поделился наблюдениями Руслан. — Если солнечный козырек опустить, то дорогу видно не будет.

— Есть такое дело, — согласился Самсон. — Зато жесткость конструкции на высшем уровне, что при качестве наших дорог немаловажно. К днищу специальная рама приварена и здоровенный центральный тоннель.

Они еще немного поговорили про достоинства и недостатки «Гранд Чероки», а потом как-то незаметно перешли на женщин.

— Вообще-то я их люблю, — признался Самсон, — но не всегда понимаю. Уж очень они выяснять отношения любят. Чуть что не так, начинается… Ты и негодяй, ты и болван, ты и свинья неблагодарная. За что? А им повода и не надо. Вечно недовольны. Им объясняешь, они опять за свое. И давай орать. Это их подружки накручивают, из зависти. Они там пошушукаются о чем-то, а после этого пошло-поехало. Не раз замечал эту манеру подлую. Может, поэтому не женился до сих пор. А ты? Как у тебя дела на личном фронте?

— Сейчас не до личной жизни, — уклончиво ответил Руслан. — Другим мысли заняты.

— Ну это ты зря, дружище. — Задорно подмигнув, Самсон пропел: — Без женщин жить нельзя на све-е-ете, нет… — Он засмеялся. — Хотя долго их общество выдерживать тоже невозможно. Вот такой парадокс мироздания.

А Руслану внезапно стало грустно. Он вздохнул и нахмурился, вспомнив, как расстался с Ритой, которую считал уже чуть ли не невестой. Замечательная девчонка, стихов кучу знает, умная, красивая, в постели по полной программе выкладывается. Но дури в голове — боже ты мой! И чем это ей воры не угодили, интересно знать? Они ведь честнее всяких политиков, коммерсантов и продажных ментов. Вот, что надо было напомнить Рите. Может быть, этот аргумент сломил бы ее сопротивление…

— О чем задумался? — спросил Самсон, которому надоело крутить баранку молча.

Вот уже минут двадцать из динамиков несся пронзительный фальцет Григория Лепса, от которого у нормальных мужиков волосы становятся дыбом, а брательник угрюмо отмалчивался, уставившись в окно, за которым ничего, кроме ночной степи не наблюдалось.

— Да так, всякая ерунда в голову лезет, — сказал Руслан.

— А как тебе музычка?

Самсон слегка увеличил громкость. «Ну-ка мечи стаканы на стол и прочую посуду, — надрывался певец. — Все говорят, что пить нельзя, а я говорю, что буду».

— Да, сильно, — сказал Руслан. — Это кто?

— Лепс, — обронил Самсон, барабаня пальцами по рулю. — Мне из современных певцов он больше всего нравится. Конкретный мужик.