Воровка

Но нет, он сидел на стуле и пялился на освещенную подъездную дорожку, по которой ни один автомобиль не подъедет к задней стороне особняка.

— Вы что-нибудь желаете?

Он перевел взгляд с удручающего вида. Маркус, освобожденный раб крови, стоял возле раковины, его хрупкое тело было скованно от напряжения, молодое лицо и древний, затравленный взгляд отмечены печатью заботы и беспокойства.

Эрику хотелось откусить ему голову со злости. Но это было не просто нечестно, даже жестоко. Маркус отличался от жителей этого дома, которые были вышколены и взращены для войны. Наоборот, он был сиротой в целом мире, и будучи лишь недавно освобожденным благодаря Эссейлу, мужчина требовал доброты и терпения, с чем были незнакомы безнравственные наемники.

Эрик скользнул взглядом по рабскому ошейнику, вытатуированному вокруг мужской шеи.

— Нет, Маркус, — ответил он хрипло. — У меня все под контролем, благодарю…

Телефон, лежавший рядом с ним, с вибрацией от звонка пополз по гранитной столешнице. Увидев, кто звонит, Эрик выругался, но ответил.

— Целитель, — сказал он.

Док Джейн, как ее называли, медлила.

— Эрик, как ты?

— Хорошо, благодарю. — Он никогда не понимал этих ненужных прелюдий. Но он не хотел оскорблять женщину, которая так долго и усердно пыталась спасти его кузена. — Как у тебя дела?

— В порядке, спасибо. — Повисла пауза. — Слушай, я хотела уточнить кое-что касательно разговора об Эссейле, состоявшегося две ночи назад. Я оставила вчера сообщение?

— Я не получил его. — То есть не послушал то, что она наговорила в голосовую почту. — Прощу прощения.

— Ничего страшного. Я, эм, я не хочу давить на вас никоим образом, я просто хочу прояснить, какое вы с Эвейлом приняли решение относительно вашего кузена? Боюсь, я не совсем поняла, определились вы с решением или нет.

Не в состоянии усидеть на месте, Эрик поднялся и прошел к открытой зоне отдыха с видом на реку, просторному пространству, обставленному мебелью, которую его кузен приобрел вместе с самим домом. Свет был выключен, диваны, столы и лампы представляли собой лишь очертания и тени в оттенках черного и серого, такой интерьер никак не разгонял его пессимизм.

Воистину, состояние Эссейла тяготило его уже многие недели, и он не получал удовольствия от того, что ему приходилось решать судьбу мужчины. Но он не мог терпеть его страданий.

— Алло? — позвала его целитель. — Связь пропала?

Остановившись перед стеклянным полотном, Эрик посмотрел на укрытую снегом лужайку, которая обрывалась берегом реки Гудзон. Через мутный поток расположился центр Колдвелла, представляя собой сетку огней — недвижимых вертикальных и подвижных горизонтальных.

— Нет, — пробормотал он. — Не пропала.

— Вы предпочитаете не предпринимать никаких действий? Спешить некуда.

— Если не считать его страданий. — Эрик помедлил, напоминая себе, что мужчинам не положено показывать свои слабости… но рот двигался сам по себе: — Мне ненавистна тюрьма, в которой он оказался. Он — последний, кто захотел бы пребывать в обездвиженном состоянии, в плену своего тела и не имея контроль над ним. Ты говоришь, что мозговая активность отсутствует… но как же его душа?

Целитель вздохнула с сожалением.

— Нет, ты прав. Он давно страдает, а качество его жизни… скудное, если не сказать больше.

— Я думал, что смогу найти решение. Увы, мои надежды не оправдались.

— Какое решение?

— Уже неважно. — Он замолчал, ожидая, что его посетит другая идея. — Мы подошли к концу, не так ли?

— У вас с братом в распоряжении столько времени, сколько нужно.

— Будь я в таком состоянии, то не оценил бы нерешительность.

— Судя по всему, его не мучают боли.

— Ты знаешь это наверняка или только предполагаешь? — Не получив мгновенных заверений, он кивнул, хотя женщина не могла увидеть его. — Значит, ты не уверена.

— Снимки свидетельствуют об этом…

— Время пришло. Достаточно. Мы с Эвейлом немедленно выезжаем к вам. Мы сделаем все, что нужно, и будем рядом, когда он… — Голос сорвался, и он прокашлялся. — Мы не оставим его в последние мгновения его жизни.

— Я понимаю, насколько вам трудно, — мрачно сказала целитель. — И я рада… не потому, что вы оказались в таком положении, а что понимаете всю серьезность ситуации.

Воистину, печаль в ее голосе дарила ему некое успокоение… словно они с братом были не одни в своем горе.

Женщина продолжила:

— Пока вы едете к нам, я все подготовлю…

— Подожди. — Он закрыл глаза. — Что… что произойдет в конце?

— Мы дадим ему морфий, чтобы убедиться, что он ничего не почувствует. А потом я остановлю его сердце.

— Он ничего не почувствует?

— Нет.

— Ты уверена?

— В этом вопросе на сто процентов.

Открыв глаза, Эрик увидел близнеца, заходившего в комнату. В стекле отражение Эвэйла было недвижимым, как гора, свет из кухни превратил его фигуру в возвышающуюся тень.

— Мы немедленно отбываем, — сказал Эрик целителю. — И встретим транспорт сразу, как только они будут готовы забрать нас.

***