ВОРОНКА

   Шампанское обожгло холодными пузырьками горло. В голове немного зашумело. Алексей наклонился и тихонько поцеловал Машу в губы. В голове зашумело сильней. Он обнял Машу свободной рукой - удивительно, какая она оказывалась тоненькая, если обнять. Машины руки легли ему на плечи, и он замер и даже престал дышать, погружаясь щекой в гладкую прохладу её кожи, в томительное беспамятство.

   Сверкали праздничные гирлянды над мостом и проспектом Ленина, бегущая реклама на гостинице "Чайка" поздравляла всех с Новым годом, и тихо напевала невидимая за гранитной оградой Сунжа: " Michele ma belle...Michele ma belle..[3]".

   - Маша, Ма-ша, - прошептал Алексей, - ты что решила?

   Маша вздохнула, потёрлась щекой и взглянула на него из-под опущенных век. Мгновенно мир закружился, зашатался, сворачиваясь в точку. Алексей наклонился, и касание губ распороло тьму ослепительной молнией.

   - Боже! - прерывисто прошептала Маша. - Как первый раз, на балкончике.

   Прижалась к Алексею, чмокнула его в подбородок, отстранилась:

   - А шампанское у нас ещё есть?

   Алексей наполнил стаканчики и вопросительно взглянул в сверкающие глаза.

   - Что? Что такое? А-а, я что-то должна была решить. А насчёт чего....Забыла, - она лукаво улыбнулась. - А всё ты, Воронцов, виноват - слишком сладко целуешься.

   Алексей обречённо вздохнул, чокнулся стаканчиком и, глядя в смеющиеся глаза, нарочито торжественно произнёс:

   - Маша! Машенька, я приглашаю тебя встретить этот Новый год у меня дома. Вдвоём, - не выдержал, усмехнулся и добавил. - Соглашайся быстрее, уже, наверное, часов шесть.

   - У тебя-я? А как же Аборин? Мы же вроде у него собирались? И деньги сдали.

   - К чёрту Аборина, к чёрту всех, к чёрту деньги! Я тебя приглашаю к себе. Только тебя.

   - А кто там ещё будет? - задумалась Маша.

   - Машка, ну перестань, - Алексей глотком опустошил стаканчик, - ты же уже два дня всё знаешь. Пойдём.

   - Никого? - демонстративно закатила глаза Машка. - Кошмар какой! А что мы там будем делать?

   Алексей опять вздохнул, налил ещё шампанского. Машка перехватила его руку, отняла стакан, пригубила.

   - Воронцов, так ты ещё до Нового года напьёшься. И ты мне не ответил на вопрос - а это невежливо.

   - На какой вопрос? Что будем делать? Ясно что - Новый год встречать!

   - Вдвоём? Это романтично! - Маша с улыбкой отхлебнула ещё. - А ещё что?

   - Как что? Пить шампанское, есть гуся, слушать музыку, танцевать. Хочешь, будем телевизор смотреть?

   - Телевизор? - задумалась Маша. - Нет, пожалуй, не хочу. Это всё? Вся программа? Не врёшь?

   - Чего это мне врать, - обиделся Алексей, и вдруг догадался. - Маша, ты боишься?

   Машка допила шампанское, поставила стаканчик на скамейку, снова прижалась к Алексею, задумчиво протянула:

   - Ну, не то что боюсь..., - и вдруг засмеялась. - А ты ничего со мной такого делать не будешь?

   - Какого - такого? - опешил Алексей.

   Маша поцеловала его в щёку, уткнулась в замотанное шарфом горло.

   - Вот ты глупый, Воронцов! Не знаешь, что мальчики с девочками делают?

   - Маша, - растерянно прошептал Алексей, - клянусь, если ты не хочешь...

   - Не будешь? - разочарованно протянула Машка и вдруг сообщила. - А мне и надеть нечего!

   - Как это нечего? - совсем растерялся Алексей. - Ты же собиралась что-то надевать к Аборину?

   - Глупый, - повторила Маша, - если я пойду к тебе, этого недостаточно.

   - Почему? - Алексей зарылся в Машины волосы. - Почему? Ведь сама говорила - платье новое, сногсшибательное.

   - Платье, платье, - пробормотала Маша, - ничего ты не понимаешь. Кроме платья тебя ничего не интересует?