Воронка

Оксана Петровна уютно хлопотала на кухне особняка в Березовом, где Седов уплетал обед. От тренировок и постоянного напряжения все время ужасно хотелось есть. На базе зомби тоже Оксана кормила, но конечно, не так вкусно! Для Учителя и борщ был особым, с какими-то необыкновенными специями, с особым ароматом и божественным вкусом. Про пельмени, которые Пашка проглотил, забыв посчитать, и сказать было нечего, кроме как… опять божественно! Пашка облизнулся.

— Еще хочешь? — Спросила Оксана Петровна ласково. Мальчик этот ей больше нравился, чем Кумаров. Тот уж больно лебезит. Может, оно и от чистого сердца, вот только смотреть стыдно. А Павлуша открытый такой, простой, но вежливый. И рыженький, как Митенька был. Она вздохнула. Митеньки уж столько лет нету, а она все никак к этому не привыкнет! И как случилось, что он пропал? Ведь Вася выжил! Почему же Митенька не смог? Он, конечно, младше был, всего шесть годиков, но ведь и Васе только десять тогда исполнилось.

А тогда Оксана думала, что потеряла сыновей, что погибли оба и никогда ей живыми их не видеть! Жили они в поселке Болгарском, у моря. Сама-то Оксана в Харькове родилась, а потом вот после педагогического учительницей попала по распределению в Болгарский и там замуж вышла за рыбака. Он в рыбсовхозе работал и после Митенькиного рождения утонул в море. Говорят, пьяный был. А дед его, мужа то есть, странный такой был, он и раньше говорил, что потонет его внук в семьдесят первом. Тогда в предсказания верить считалось не по-комсомольски, и Оксана с мужем только смеялись над дедом. Вот и досмеялись.

Вася тоже знает, кто и когда помрет, это у него от того самого деда в наследство досталось. Вася ей самой сказал, что они вдвоем недолго останутся. Значит, Оксана вскоре отправится в Чистый мир! Что же, такова судьба! Главное, что с Васей все хорошо!

— Так что же с Митей приключилось? С мальчиком, на которого я похож?

— А? — очнулась Оксана Петровна. — Я вслух говорила?

Паша сыто улыбнулся и встал, чтобы донести грязные тарелки до раковины. Оксана перехватила посуду из его рук. Вид у нее все еще был ошарашенный.

— Мы с вами говорили, — напомнил рыжий. — Вы сначала стали рассказывать про то, как мальчик пропал, а потом задумались. Вот я и спрашиваю: что же с мальчиком?

— Да вот, наверное, утонул мой Митенька, — Оксане и самой захотелось это рассказать. Иногда так хочется с кем-нибудь про это поговорить. Вася ей очень сочувствует, всегда чуть не плачет, когда Митеньку они вспоминают! Но Вася всегда так занят! Оксана села на край табуретки, оперлась о стол руками со вздувшимися венами, нахохлилась и принялась за рассказ: — Митя и Вася пошли мидий собирать. Там, на море, когда отлив остается отмель, а на ней мидии, ракушки такие. Их можно на сковороду горячую бросить — они и раскрываются! Мальчики очень любили. Вот, был отлив, они и пошли за мидиями. Если просто по пляжу идти, то ничего не опасно. Поэтому я всегда их пускала, хоть после смерти мужа моря и боялась. Но вот были там такие островки в море, маленькие совсем. На некоторые можно было во время отлива пешком дойти, а потом назад только лодкой выбираться. Они и пошли, мои детки, на островок. Вроде там мидии крупнее. Уж я бегала-бегала, искала их, искала! А без мужа-то как? Был бы их отец жив, так он бы докумекал, где сынки, та в лодку бы сиганул, та по островкам бы и прошарил… А я чего?!

— Но вы же не одна в поселке жили! — удивился Седов. Он настолько заслушался, что забыл про изумительный сливовый компот, налитый в пузатую керамическую кружку. — Люди же был? Они могли помочь?

Оксана снова смотрела, будто только проснулась:

— Рыбаки из совхоза? Да все пьяные были! Месяц уж как штормило, они и пили. Да годовщина с того, как баркас, или как они их называют, перевернулся. Ой, да и не любили они нас. Говорили даже, что баркас из-за моего мужа перевернулся.

— Годовщина? — удивился новый охранник Светоча. — А я понял, что утонул ваш муж сразу после рождения младшего сына и случай этот произошел через несколько лет.

Он вопросительно смотрел на Оксану, та — на него.

— Один год прошел или несколько? — Снова спросил Паша.

— Ага, — сказала пожилая женщина.

Седов уже хотел отвести свой настойчивый взгляд, как вдруг заметил тревожное биение синеватой жилки под стареющей кожей на виске Оксаны. Он невольно взглянул ей прямо в глаза и заметил нервное дрожание глазных яблок.

Глава 20. Инициация

Это был нож. Пашка увидел его широкое блестящее лезвие крем глаза. Краем глаза, но вполне ясно. Он вошел в его тело мягко, глубоко, на вдохе. Пашка сразу понял, кто всадил этот нож — парень в синей майке, занявший очередь следом за ним. Случилось убийство в обычном магазине, в обычной очереди за продуктами. Надо было прикупить того-сего на завтрак. Пашку отпустили на выходной, охраной Учителя в ближайшие сутки озаботился Кумаров.