Вороний парламент

– Воспользуемся погодой. Все зависит от того, насколько они профессиональны.

Она уронила грелку и, все еще дрожа, прижалась к камину.

– Я не приняла никакого решения, Саймон. Это правда. Я просто не знала, что буду делать. Ты понимаешь? Я не предлагала им своих услуг, черт возьми. Мне приказали.

– Понимаю, – сказал он, отвернувшись, пока она одевалась.

В два часа ночи снегопад уменьшился. Ветер нагнал с холмов снежную пыль, и вокруг ничего не было видно. Глядя на Герни и Рейчел, можно было подумать, что они собираются лечь спать. Аккуратно расставив на кухне посуду, они выключили свет в комнатах и пошли в ванную. До этого, стоя у окна в спальне, Герни, прежде чем задернуть занавески, поцеловал Рейчел. Через двадцать минут он выключил свет и повел Рейчел в гостиную. Там он поставил кресла напротив двери. Они сели и стали ждать. В полутьме на стенах плясали отблески огня. Проверив пистолеты, Герни положил их на ручку кресла. Рейчел очень тихо рассказывала о своем последнем разговоре с Джеффризом.

– Ты знал, что мальчик экстрасенс? – спросила она.

Он кивнул.

– Они долго искали того, кто мог бы сгибать металл, предсказывать события, заниматься телепортацией... Экстрасенсами интересуются не только в Америке. Советский Союз выделяет на все эти вещи вдвое больше средств, чем мы. Последние двадцать лет ведется большая исследовательская работа. Те, кто обладают экстрасенсорными способностями, охотно участвуют в экспериментах. У одних они действительно есть, другим это просто кажется. О таких людях можно получить информацию у психиатров. В большинстве своем это дети из неблагополучных семей. О Дэвиде Паскини так и узнали. Проводившиеся с ним эксперименты засняли на пленку. В то время ему было лет двенадцать-тринадцать. У него обнаружили большие способности в телепортации. Не говоря уже о том, что он может заставить тот или иной предмет исчезнуть, он умеет включать и выключать на расстоянии пылесосы, радиоприемники, свет. Я, к сожалению, не очень хорошо в этом разбираюсь. После экспериментов прошло уже несколько лет. Теперь они решили его для чего-то использовать и месяца два назад обратились к нему. Сначала, видно, ему сказали, что он нужен для очередного эксперимента. Он отказался. Они не учли того, что он уже не ребенок.

– Они обратились прямо к нему или к его матери?

– Прямо к нему. Хотели, чтобы он выполнял для них какую-то секретную работу. Но скрыли это от него, не желая рисковать. – Рейчел закурила, бросила спичку в огонь и продолжала: – Они уверяли мальчика, что это опыты, необходимые для науки, в общем, все в таком духе. Но он не соглашался. Не помогли и разговоры о долге перед отечеством, которое печется о нем. У мальчика возникли серьезные подозрения, и все из-за их глупости. Ведь с Дэвидом можно было договориться, попросить его никому не рассказывать об их просьбе. Но самое лучшее было бы оставить его в покое. Однако они решили, что зашли слишком далеко и отступать нельзя.

То, что случилось дальше, – вполне типично. Я порой удивляюсь, каким образом в ЦРУ попадают идиоты. Они неуправляемы, лезут напролом, творят невесть что, не просчитывая даже следующего хода. Они намекнули Дэвиду, чего от него хотят, и хотя сказали не все, но вполне достаточно, чтобы он понял. Тут-то они и обнаружили, что он сторонник мира, «Гринпис» и разных других движений в защиту цветного населения. Никто из них не потрудился узнать об этом раньше. Они, видимо, думали, что несколько сентенций о любви к Родине и долге перед ней – и Дэвид в их власти, во власти гонки вооружений. – Она улыбнулась своему каламбуру и после паузы сказала: – Знаешь, мне было так холодно! Я думала, что умру. – И добавила с неожиданной злостью: – Ведь я была голая! Он молчал.

– Я рассказала тебе всю правду. Я не собиралась действовать заодно с ними. Я не знала, что буду делать...

– Это я слышал, – ответил Герни и спросил: – Зачем все-таки он был им нужен?

Вместо ответа Рейчел сама задала вопрос:

– Допустим, я не стала бы тебе ничего рассказывать. Что бы ты сделал?

– Оставил бы тебя там, у дерева, – ответил он и снова спросил: – Какое задание они готовили для мальчика?

Она сказала со вздохом:

– Я тебе верю, сукин ты сын. Я точно не знаю. Джеффриз сказал не все.

Он пристально посмотрел на нее.

– Это правда. Он сказал только две вещи, понимай как знаешь. Первое – что это дело национальной безопасности. Второе – что это как-то связано с компьютерами. И то сказал это не прямо. Я просто сама догадалась.

– А об отце Дэвида он говорил?

– Нет.

– А о матери?

– Нет.

– И как ты расцениваешь эти два факта?

– Что он не упоминал о родителях?

– Нет. Национальная безопасность и компьютеры.

– Ну, ради национальной безопасности Джеффриз пробьет головой стену, он только о ней и думает. Сидит на заседаниях в своем дешевом костюме и вынюхивает что-то у своих сотрудников. В последний раз я поняла, что его злобное ворчание – отголосок бури в верхах, в Овальном кабинете Белого дома. Случай с Дэвидом – не просто ошибка, а огромная оплошность.

– Думаешь, дело дошло до президентского уровня?