Воронье живучее

Дадоджон еще не решил, что он будет делать — войдет в дом или подождет у ограды, как вдруг услышал скрип калитки и голос Наргис. Он затаил дыхание.

— Всего хорошего, Туйчи, до свидания! Послезавтра мы ждем тебя, — сказала Наргис, и еще через мгновение Дадоджон увидел Туйчи — того самого возчика, который подвозил его на своей арбе со станции, с которым они застряли в сае!

— Я обязательно приду. Спокойной ночи, Наргис! — ответил Туйчи и пошел, хорошо, что в другую сторону, иначе столкнулся бы с Дадоджоном.

Сильная дрожь вновь пробежала по телу Дадоджона, ему казалось, что он теряет сознание. Некоторое время он не мог шевельнуться.

«Вот оно что, вот, вот! — застучало в мозгу. — Теперь все понятно. Меня не пускают на порог, а Туйчи здесь желанный гость, ему говорят «до свидания», его ждут послезавтра… Без ветра и дерево не шатается. Бобо Амон ненавидит нашу семью, сумел, старый хрыч, настроить и дочь, сводит ее теперь с Туйчи. Но этот возчик, он ведь мальчик?.. Нет-нет, не ищи соломинку, он ровесник Наргис, да, ровесник! Просто щуплый… Неужели она его полюбит?! — мысленно вскричал Дадоджон и горестно усмехнулся: — Ты еще сомневаешься?..» Он быстро пошел прочь. Но через несколько минут он снова вернулся к дому Наргис. Он стал уверять себя, что все его сомнения и подозрения вздорны. Надо, несмотря ни на что, переговорить с Наргис.

Дадоджон приподнялся на цыпочках и заглянул через ограду во двор.

Наргис стояла на веранде. Вот выпрямилась, огляделась, задержала на нем взор… и, опустив голову, скрылась в комнате. В тот же момент из комнаты вышел Бобо Амон и направился к калитке. Дадоджон мгновенно отпрянул. Однако Бобо Амон погремел запорами и вернулся в дом. Тогда Дадоджон снова вернулся к ограде, опять приподнялся на цыпочках и уставился на дверь, из которой могла выйти Наргис.

Наргис не появилась.

16

Совершив утренний намаз, позавтракав и отдав необходимые распоряжения по хозяйству, Мулло Хокирох прошествовал в мехмонхону и увидел, что Дадоджон собирает чемодан.

— Бог в помощь! — улыбнулся он. — Куда торопимся?

Дадоджон поднял голову:

— В Сталинабад. Надоело болтаться без дела.

Мулло Хокирох огладил бородку.

— Надоело, говоришь? Ну это поправимо. Ты только сегодня сходи на концерт, а там — твоя воля. Поезда ходят каждый день.

— Я в Сталинабаде схожу на концерт.

— Этот концерт особенный, — усмехнулся Мулло Хокирох. — На этом концерте увидишь свою суженую.

— Суженую?

— Да, невесту! Марджон-бону[31] хочет познакомиться с тобой, поговорить.

Дадоджон рассмеялся:

— Так если уже и невеста, и хозяйка, чего же знакомиться?

— Таковы уж нравы современных невест, — рассмеялся Мулло Хокирох. — В общем, так, милый брат: сегодня ты никуда не поедешь. Артисты из столицы. Говорят, самые знаменитые — заслуженные и народные, я еще не видел афиши, но к хлопкоробам халтурщики не ездят. Так что одним выстрелом угодишь в две мишени. Пройдись с Марджоной, хорошая будет пара! Главное, постарайся понравиться ей: она — девушка непростая, с характером и разборчивая. О красоте и не говорю — сам увидишь! Когда девушка так прекрасна, мила и, вдобавок, умна, она многое может себе позволить — и покапризничать, и на своем настоять… хе-хе! Так что ты не подведи меня, я ведь и тебя расписывал, представлял как Юсуфа прекрасного. Ты Юсуф, она Зулейха…

В это время во дворе раздался детский голос: «Дядя, дядюшка!» — и прервал Мулло Хокироха. Он стремительно вышел на зов, увидел какого-то парнишку и, в сердцах чертыхнувшись, спросил:

— Чего тебе?

— Меня тетушка Нодира прислала, велела передать, чтобы вы быстренько шли в правление, какая-то комиссия приехала.

— Комиссия?! — невольно воскликнул Мулло Хокирох, однако тут же овладел собой и, сказав Дадоджону, что к полудню вернется, пошел со двора.

Дадоджон проводил его взглядом и покачал головой.

«Суженая! — усмехнулся он в душе. — Ладно, день не год, не поеду сегодня, гляну разок на эту красотку Марджону. Может быть, и Наргис будет в клубе. Эх, Наргис, Наргис…»

Обида с новой силой схватила Дадоджона за сердце. Он решил, что назло Наргис будет любезничать с Марджоной-Шаддодой. Если Туйчи — ее ухажер, она не обратит внимания, ей будет все равно, а если… если нет? Если не любит Туйчи?.. «А, все равно, пусть и она позлится!» — махнул Дадоджон рукой.

Прежде чем послать за Мулло Хокирохом, тетушка Нодира представила членам комиссии, направленной в колхоз по договоренности с первым секретарем райкома партии Аминджоном Рахимовым, главного бухгалтера Обиджона, и вдвоем они коротко изложили суть своих сомнений и подозрений. При этом тетушка Нодира несколько раз упомянула о достоинствах завхоза, снискавших ему доверие и уважение бригадиров и многих колхозников.

— Но осторожность головной боли не причиняет, поэтому и просили еще раз проверить, — сказала она.