Ворона на мосту

Я укоризненно покачал головой. Знает же, что мне нет никакого дела до так называемой славы. С этой точки зрения высокомерия у меня только прибавилось: люди представлялись мне слишком незначительными персонами, чтобы я стал интересоваться и тем более дорожить их мнением о себе. Единственное существо, чью симпатию я с некоторых пор искренне хотел заслужить, обитало неведомо где, называлось неведомо как и, скорее всего, вообще не имело понятия о том, что я есть. Потому что если бы у него тоже обнаружился старший товарищ, готовый объяснить, что у каждого имеется Тень, встреча с которой сулит немыслимые ощущения и невообразимые перемены, это было бы воистину удивительное совпадение. Я на такое не особо рассчитывал.

– Если ты разозлишь Лойсо как следует, он захочет тебя убить, – мечтательно сказал Чиффа. – На его месте кто угодно решил бы, что проще избавиться от назойливого мальчишки, чем терпеть его приставания. Тем более риска – никакого. Ну, то есть он будет уверен, что никакого. А у тебя Перчатки Смерти и прекрасная реакция. Просто великолепная реакция, сэр Шурф, я не преувеличиваю. Пока еще похуже, чем у меня самого, ну так я пятьдесят дюжин лет тренировался, а ты – тридцать с хвостиком.

– Ну, Лойсо небось тоже лет шестьсот учился, – заметил я. – Если не больше.

– Больше, больше. Он постарше меня, а в Высокую школу Холоми поступил чуть ли не младенцем. Но при встрече с тобой он будет расслаблен и небрежен. Он же не сражаться с равным придет, а так, заглянет на минуточку, чтобы уничтожить негодного мальчишку и бежать дальше по своим делам. Ты сам, при всем моем уважении, вряд ли стал действовать на пределе своих возможностей, если бы возникла необходимость убить, скажем, Толстую Флосси. Или ее близнецов. Я имею в виду, до того, как я тебе о них рассказал.

Чиффа, не сомневаюсь, нарочно вспомнил о Флосси, чтобы поднять мне настроение. Толстая Флосси была самой добродушной и одновременно бестолковой лавочницей на обоих берегах Хурона. Ее сыновья-близнецы, тощие белобрысые подростки с круглыми птичьими глазами, напротив, были редкостными пакостниками, однако бестолковостью пошли в мать, поэтому их неутомимые попытки как-то навредить посетителям лавки обычно заканчивались полным провалом, к полному удовольствию потенциальной жертвы. В лавку Толстой Флосси ходили не столько за покупками, сколько за развлечениями, как в цирк. Если у вас скверное настроение, многосвободного времени и дешевое лоохи, о котором, в случае чего, не станете рыдать, визит к Флосси на предмет закупки продуктов для ужина – именно то, что требуется. Возможно, именно поэтому никому не приходило в голову их обижать. Я сам не трогал эту семейку, даже когда был абсолютно безумен, – очень уж жалкие существа. Чиффа, однако, по секрету поведал мне, что под личиной Толстой Флосси и ее шумных сыновей скрывается его старинный друг, один из самых могущественных колдунов этого Мира, достаточно мудрый, чтобы отказаться от какого бы то ни было участия в неразберихе, вошедшей в историю под названием Смутные времена, но слишком любопытный, чтобы покинуть столицу в разгар таких интересных событий. Поэтому он распустил орден Часов Попятного Времени, Великим Магистром которого являлся на протяжении нескольких тысячелетий, и занял, по его собственным словам, “самую удобную ложу поближе к сцене”. Уж не знаю, каким образом этот колдун умудрялся существовать в трех телах одновременно, но, по словам Чиффы, для могущественных людей такие фокусы – скорее дополнительное удовольствие, чем тяжкий труд, а мне оставалось лишь верить ему на слово.

– Ты, с точки зрения Лойсо, ничем не будешь отличаться от любого из мальчишек Флосси, – сказал Чиффа. – И это – твой шанс. Наш общий шанс одним махом покончить с войной и вплотную заняться исцелением умирающего – я имею в виду этот Мир. Если вся эта свистопляска затянется еще на дюжину лет, я, пожалуй, сдамся и начну присматривать для себя уютный домик на окраине какой-нибудь иной вселенной. И для тебя подыщу где-нибудь по соседству, так и быть. На морском берегу, конечно же. Яв курсе, что ты без ума от моря.

– Спасибо, – вежливо сказал я. – Очень любезно с вашей стороны дать мне понять, что моя собственная участь не зависит от того, соглашусь ли я охотиться на Лойсо.

– Разумеется, не зависит. Когда я говорю человеку, что он должен сам сделать выбор, это означает, что я заранее согласен с любым возможным решением. Я не могу предложить тебе никаких особых наград, если ты рискнешь сразиться с Лойсо. Но и никакого наказания на случай отказа не предусмотрено. В наших с тобой отношениях в любом случае ничего не изменится. Шантаж – дело хорошее, но я стараюсь по возможности обходиться без него, когда имею дело со своими. К счастью, своих не так уж много, а то даже и не знаю, как бы я выкручивался, – Чиффа скорчил отвратительную гримасу, совсем как на давешней карикатуре, и дружески мне подмигнул.