Ворона на мосту

Конечно, мы с Чиффой были не единственные такие умники. Многие уставшие от почти столетней войны магистры, с грехом пополам овладевшие искусством Темного Пути, предпочитали отправляться на отдых в Куманский халифат, благо жизнь там роскошна и относительно дешева, нравы более чем свободные, кухня отменная, а наивные местные жители обычно столь восхищены возможностью познакомиться с настоящими угуландскими колдунами, что им в голову не придет прикинуть расстояние до Сердца Мира и сообразить, что грозный заморский гость сейчас беспомощен, как младенец. Поэтому Кумон и Капутту мы считали прекрасными местами для охоты и использовали соответствующим образом. А для дружеских обедов и прочих развлечений в таком духе выбрали Ташер – маленькую приморскую страну с превосходным теплым климатом, невежественным, но дружелюбным населением и кухней столь изысканной, что я до сих пор не могу понять, каким образом ташерским поварам удается добиться столь блистательных результатов, не прибегая к Очевидной магии, использовать которую на большом расстоянии от Сердца Мира, разумеется, совершенно невозможно.

Я снова отклонился от темы, зато вы получили хоть какое-то представление о моей тогдашней жизни. Как я уже говорил, в ней было немало приятных сторон. Взять хотя бы возможность коротать вечера в полной тишине, на пустынном берегу теплого моря, в обществе прихваченной из дома книги или Чиффы, беседы с которым доставляли мне не меньшее удовольствие, чем чтение, поскольку он оказался неисчерпаемым источником интересных и полезных сведений и, в отличие от меня самого, прекрасным рассказчиком.

Итак, мы в очередной раз ужинали в облюбованном нами рыбацком трактире, где были чуть ли не единственными завсегдатаями и даже специально приплачивали хозяину, чтобы он не вздумал ни прикрывать заведение, ни, напротив, зазывать к себе новых клиентов. Чиффа был в тот вечер на удивление молчалив – если, конечно, сравнивать с его обычной говорливостью. То есть он не молчал, уставившись в одну точку, а кое-как поддерживал беседу, пересказывал мне придворные сплетни, щедро приправленные историческими справками, куда более увлекательными, на мой взгляд, чем описания актуальных событий, но вид при этом имел рассеянный и отрешенный. Зная его, я, конечно, ни на миг не сомневался, что рассеянность эта – показная и нужна она лишь затем, чтобы меня заинтриговать и таким образом подготовить к некоторому важному сообщению, которое будет сделано в конце ужина. Зная, в свою очередь, меня, Чиффа прекрасно понимал, что особенности моего восприятия делают ответ на уже возникший вопрос гораздо более ценным и заслуживающим внимания, чем любая другая, сколь угодно важная информация, ставшая моим достоянием по инициативе собеседника и, следовательно, не оплаченная ни ожиданием, ни попытками догадаться самостоятельно. Потому и тянул паузу. Я вообще со временем убедился, что за всяким его действием всегда стоял точный расчет. Чиффа даже трубку свою раскуривал не когда попало, а только в нужный момент – чтобы, к примеру, создать атмосферу задушевного разговора или, скажем, обеспечить себе возможность в любой момент незаметно для окружающих использовать весьма эффективное древнее оружие, известное некоторым специалистам по эпохе Ульвиара Безликого под названием Дым Никруеха.

Вот и тогда он принялся набивать трубку не потому, что хотел закурить после еды, а чтобы дать мне понять: мы пока не встаем из-за стола и никуда не уходим, следовательно, важный разговор состоится прямо сейчас.

Я вопросительно приподнял бровь и изготовился слушать.

– Вот ты думаешь, я нарочно тяну паузу, а я действительно не могу решить, с чего лучше начать, – сказал Чиффа. – Наверное, давай так. Я сперва должен сказать тебе вот что: все мои предыдущие задания, советы и просьбы были завуалированными приказами; мы с тобой оба это прекрасно знали, никакого недопонимания на сей счет между нами не было, и хорошо. На сей раз не так. Моя просьба будет именно просьбой, а не приказом. В свое время я взял на себя обязательство руководить твоей жизнью, но оно не дает мне внутреннего права насильственно втягивать тебя в смертельно опасную игру. Зато предложить тебе выбор – играть или стоять в стороне – я, конечно, могу. Поэтому решение будешь принимать сам – после того, как меня выслушаешь.

Вступление вышло, что и говорить, впечатляющее. Даже меня проняло, хотя меня в ту пору вообще ничего не могло глубоко затронуть, как я уже говорил. Но оказалось, не “ничего”, а “почти ничего” – существенная разница! Не сомневаюсь, именно на это Чиффа и рассчитывал. Тогда-то я, конечно, поверил его разглагольствованиям насчет выбора, но относиться к ним серьезно сейчас – увольте. Когда человек вроде Чиффы предлагает тебе самостоятельно принять решение, это означает лишь одно: он заранее знает, какой выбор ты сделаешь, и это целиком соответствует его собственным планам.

Но, повторяю, это мне только теперь стало понятно. А в тот вечер я ни на миг не усомнился в его искренности.