Ворон Доктора Ф

Они стояли поодаль от инцидента, в какой миг и как произошло, казалось, невозможное спасение, девушке вспомнить не удавалось, удивляло немного полное безразличие к себе, однако глядеть на раны слуги, пусть и почти бессмертного, было все равно жутко, поэтому она тихо спросила, будто опасаясь навлечь немилость:

- Больно?

Казалось, Цетон сначала не понял, явно не ожидая такого вопроса, посмотрел недоуменно на свою принцессу, затем сообразил, что речь о нем, после секундной паузы ответил, отведя недоуменно взгляд:

- Да. Но не парализующе, как у вас. Людей…

Нога все еще не срасталась, тогда Розалинда проворно догадалась приказать опустить себя на землю, ворон послушался и только тогда позволил себе, наклонившись и молчаливо сморщившись и стиснув зубы, вправить и сложить ужасающе выступающие кости, после чего рана начала исчезать. Слуга неслышно вздохнул, стараясь как можно меньше шокировать своим видом госпожу, похоже, забыв, что она навеки бесчувственна, бессердечна. Или же он знал о том, что лед не такая уж вечная вещь, пусть даже и мгновенный?

- Что прикажете делать дальше? Начать преследование врага? Продолжить так или иначе путь в офис или дождаться прибытия полиции для оформления протоколов и возбуждения уголовного дела?

- Ты в порядке? - невпопад спросила Лилия, вновь шокировав слугу, который заметил обстоятельно:

- Я ваша тень, ваш пес, ваш верный раб. Не думайте обо мне. Я выполню любой приказ.

- Ну, это все здорово, - отозвалась циничным тоном Розалинда, - но во-первых, враг скрылся, а его поиски обрекут меня остаться здесь одной, во-вторых, в офис для расследования тебя в таком виде не пустят, ибо ты, кажется, умеешь чинить на ходу только свое относительно живое или реальное тело, значит, в-третьих, придется ждать служб и долго разбираться с ними. Однако, пока у нас есть время сделать вывод: все связно с моей матерью и, не удивлюсь, если отцом. Не просто так она уехала из города. А сейчас кто-то пытался устранить меня, вряд ли тебя? Или как? Ворон ворону глаз не выклюет?

Цетон молчал, отчего Розалинде стало не по себе, тогда слуга ответил:

- Не всегда.

Но вскоре немедленно уклонился от ответа, добавив:

- Но ваша версия более правдоподобна. Они знали, что сейчас нам придется разбираться здесь. Что-то подсказывает мне, что завтра мы уже ничего не узнаем об офисе.

- Ну и как сейчас? Не на метро же ехать! За кого ты меня принимаешь, раб! - вдруг жутко обиделась девушка, вновь повергнув Цетона в легкое недоумение своим отношением к метро.

- Между прочим, там очень красиво. Мрамор и гранит, барельефы… И я даже видел, как и кем строились первые станции. Впрочем, я не в праве вас уговаривать.

Казалось, слуга пытается заболтать свою госпожу, дабы в ее сознание не проникла даже тень ужаса от произошедшего кошмара.

Тем временем уже подъезжали различные службы, больше всего оказались шокированы врачи скорой, все спрашивая:

- Это точно вы были на месте водителя?

Цетон только отшучивался, мол, у него костюм очень подходящий оказался. Пока составляли протоколы и разные свидетельства, проверяли документы, Розалинда безучастно разглядывала красный крест на дверях машины скорой, размышляла горестно: “А скольким бы они сейчас могли оказаться нужнее, чем нам? Может быть, где-то на другом конце города от не подоспевшей своевременно помощи умер ребенок? Или женщина, или старик, или просто человек, который попал под машину, переходя улицу? Умер и никто не знает, с какими мыслями, за что, почему. То ли он бежал на красный свет, попал в аварию, опаздывал на встречу, чтобы получить прибыль, и проклинал этот мир и всех капиталистов. А то ли, не помня себя, перебегал улицу - несся в аптеку за лекарствами для своего сына или дочери, которые лежат где-то там, в его далекой ныне квартире, с высокой температурой, и все его мысли, вплоть до последнего мига, были устремлены к ним… А у нас, у меня с этим вороном, отныне не жизнь, а сплошной фарс. Впрочем, я всегда была лишней и гостьей в этом внешнем мире”.

Невеселые и почему-то неизбежно отвлеченно экзистенциальные мысли посещали холодный рассудок, словно не хотелось и думать о собственных больших проблемах, от которых веяло уже криминалом.

День оказался потерян, однако не до конца - теперь они знали, что есть враги, которые используют любую возможность для устранения Розалинды, заодно и Цетона, которые сдаваться явно не намеревались. Розалинда, хоть и бесчувственная, надеялась наконец разобраться, а Цетон ни за какие бы богатства не отдал свою новую драгоценность, свое желанное сокровище, свой приз и самоцель. Что же он намеревался получить по истечении контракта? Да и когда он истекал? Впрочем, несмотря на всю ложь, Розалинда ему одному только и могла отныне доверять в мире живых.

Вернулись в квартиру. Немедленно Цетон ликвидировал все последствия катастрофы, смыл свою кровь и выбросил испорченную одежду, кремовое пальто, также забрызганное отчасти кровью, тоже пришлось выбросить, из-за чего слуга долго-долго подобострастно извинялся, так что девушка, не выдержав скучных слов, даже прикрикнула на него: