Ворон

И ему поднесли в грязной, гнутой лохани, этой мутной гадости, от одного запаха которой тошнило. Он смог сделать несколько глотков: скрючился, но ему уж было не привыкать к боли. И, вскоре, он почувствовал лихорадочные, нездоровые силы — и он знал, что эти силы ненадолго, что за все придется расплачиваться, и что впереди у него и лихорадка, и тяжелая болезнь, но пока были хоть какие-то силы, и он должен был ими воспользоваться.

— Ну — видите меня… — выговорил хоббит.

Один из орков, по знаку Брогтрука, ухватил его за цепь, которая все это время висела на шее Фалко, и про которую тот совсем забыл. Поволок к выходу.

Поймавшие его орки недовольно рычали:

— Что?! Не будет развлеченья?! Давайте ему отрежем хотя бы руку!

— Болваны! — ругался Брогтрук. — Все пошли вон!.. Все за ним — да, да! Все следите за каждым его движеньем! Если с ним хоть что-то случится: все, слышите — все будете сварены в масле! Со всех шкуру сдеру!..

Оркам потребовался целый час, чтобы построить заново свой караван. Ведь, у некоторых перевернувшихся телег переломились оси, содержимое их высыпалось в дорожную грязь. Кстати сказать, перевернулась и та телега, в которой везли некоторое время Фалко. Высыпались на дорогу и лежавшие в ней шевелившиеся мешки — один из мешков развязался, и открылась их тайна. Из мешка выполз, и тут же глотнул дорожной грязи, некто похожий, собственно, на сгусток грязи. Этот некто, грязевыми отростками развязал остальные мешки, высвобождая похожих на него созданий — все они с шумом поглощали дорожную грязь и устремлялись в травы. Вскоре, возле телеги, остались лежать одни пустые мешки.

Упомянем, что созданий этих звали болотниками, по месту их обитания. Были они столь же безобидны, как лягушки, жили в своей тине тихо, и был у них какой-то слабенький умишко, вообще же они ни с кем, кроме своих любимых квакушек не общались. Именно из-за лягушки, любимицы болота, они и попали в плен. Эту лягушку поймали к обеду одному знатному орку, а они большой делегацией пришли просить вернуть ее — принесли в дар водоросли и были схвачены, посажены в мешки. Теперь они спешили к родному болоту, оплакивать свою любимицу…

А Фалко искал необходимые для малышей травы — искал лихорадочно, так как чувствовал, что время его выходит. Вокруг ругались орки, посланные следить за ним Брогтруком. Они топтали травы, а, ведь, те, которые искал хоббит были самыми неприметными — их так легко было вдавить в землю…

Что же касается тех трав, которые требовались для лечения Брогтрука, то они были найдены в первые же минуты, и хоббит распихал их по карманам. Те травы, которые требовались для приготовления варева, он держал в руках, и все не мог найти один цветок — он был совсем маленький, с тоненьким стебельком и с лазурными лепестками — такой даже и срывать без особой надобности было бы жалко…

А в полусотне шагов от Фалко, поднимались заросли кустарника. Они тянулись шагов на сорок, и в густых своих ветвях дали бы место укрыться целому отряду эльфийских лучников.

— …Если бы здесь был отряд наших лучников, мы бы могли попытаться… — шептал, расположившийся на одной из ветвей Эллиор, сидевшему рядом Хэму. — Пока нам остается только ждать…

— Ждать?! — возмутился Хэм — который был бледен, напряжен и лихорадочно дрожал.

— Я прошу тебя — тише.

Тут Хэм, опасаясь, что эльф попробует закрыть ему рот, соскочил на землю и оттуда громким, дрожащим голосом говорил:

— Ты разве не видишь, что они с моим другом сделали?! Они его… пытали! Мерзавцы! — Да он еле живой!

Сидевший на Хэмовом плече Ячук, испугался, и перепрыгнул на одну из ближайших ветвей. Хэм продолжал:

— Как мы можем терпеть! Ну — пусти в них стрелу! Начнется паника — они же не поймут откуда стреляли!..

— Я прошу — тихо. В войне они не такие безмозглые, как в иных делах. Они сразу поймут, что стреляли из кустов, потому что больше неоткуда.

— Ну и сиди в своих кустах! — выкрикнул Хэм.

Он собрался уж бросится на мучителей своего друга, как Эллиор соскочил с ветвей, в одно мгновенье очутился рядом, и зажал ему рот. Хоббит стал отчаянно вырываться, но сразу застыл, когда несколько стрел ворвались в кустарник и одна из них раздробила ветвь перед его лицом.

Орки его услышали; заволновались, загудели:

— Тут еще эти коротышки!.. Небось нас преследуют!.. В том кустарнике прячутся!..

И вот в кустарник полетели стрелы, а потом, половина всего этого отряда, выставив пред собою ятаганы, направилась туда. Они только раздвинули в нескольких местах ветви, глубже заходить побоялись, и утешили себя тем, что: «Должно быть, лежат трясутся! Бояться — гра-ха-ха!»

И они вернулись к Фалко — теперь, впрочем, уже меньше кричали, с опаской поглядывали на кусты, и не убирали ятаганы в ножны.

Эллиор и Хэм лежали на земле; Ячук спрятался в ветвях, и видно было, как трясется вместе с ним веточка. Эллиор шептал:

— Не пошел бы он с нами: видишь — хоть и измученный, а старается; ради младенцев — ведь, и муку то он из-за них принял…

Хэм уже успокоился (внешне только — внутри то все по прежнему кипело), он прошептал: