Ворон

— Ну, и пусть слышат!.. Пусть, пусть — пусть бегут! Мы им зададим!

Тут несколько орков замерло, взглянули туда, где они залегли.

Ладонь Эллиора зажала рот Хэма покрепче всякого кляпа. Тогда пылкий хоббит задергался, загудел носом — в отчаянии даже попытался укусить эльфа, что ему, впрочем, не удалось.

Эллиор все шептал:

— Тише… Неужели не понимаешь: нас двое — их не менее двух сотен, да еще вампиры. Другу своему ты сейчас не поможешь — погибнешь ни за что.

В это время, началась толкотня у корзин: все старались скорее туда втиснуться.

— Ну, будешь еще кричать? — спокойно спрашивал Эллиор.

Хэм отрицательно покачал головой и был освобожден — тут же зашептал страстно, с дрожью в голосе:

— Но почему? Вы, такой разумный — вы объясните, почему он пошел к оркам?!.. Да, что же мы лежим — ведь, его сейчас унесут — надо придумать что-нибудь!..

Тут, надо сказать, что Хэм, Эллиор и Мьер оставались с выжившими хоббитами в Ясном бору, до самого рассвета. Все это время жгли костры — один раз пауки рванулись в атаку, но были отбиты… После этой атаки, они еще недолго покружили, а потом — умчались на север. Тогда Эллиор припал к земле, и сказал, что пауки теперь далеко, а вот энты — все ближе и ближе.

Выжившие хоббиты, при этом известии, как подкошенные падали на землю: для них прошедшая ночь была, как кошмарный сон; и теперь вот истомились они, и решили выспаться по-настоящему, чтобы проснуться уже в своих норках, да в хорошем настроении…

Из всех хоббитов только Хэм не заснул; он говорил:

— Мы должны найти Фалко: я чувствую, что он где-то у моста остался…

Мьер остался приглядывать за хоббитами, а Хэм с Эллиором отправились к пепелищам. Менее чем через полчаса, Эллиор разглядел среди пепла след Фалко и указал, куда надо поворачивать.

Тогда Хэм вскрикнул: «Да, да — я чувствую — он здесь!» — бросился было бежать, но его вовремя успел перехватить Эллиор; он молвил:

— Здесь не только твой друг, но и орки.

Но даже эльф был изумлен, когда они, пригнувшись, взошли на вершину холма; и улегшись там, за сломанным деревом, застали как раз то мгновенье, когда орки схватили Фалко, спрашивали, кто он, а он называл свое имя, и добавлял, что сдается в плен.

И вот теперь эльф, расслышав плач малышей, вполне верно рассудил, что Фалко решил последовать за этими детишками, дабы спасти их.

— Я знаю! — с жаром подхватил Хэм. — Это Туоровы младенцы. У Марвен как раз сегодня роды. Да, да — теперь все ясно… Нет — не все ясно… Как же он мог решиться на такое!.. Хотя — и это понять можно. — тут в глазах Хэма заблистали слезы. — …Это, конечно, благородно — но о нас то он подумал?! Ну — как же я его оставлю! Нет, нет — плохо он подумал, будто не знает меня — ха! — он горько, с болью усмехнулся. — Я же за ним последую…

— Конечно — мы это так не оставим. — вздохнул эльф. — Сейчас его перенесут на западный берег; ну, а мы должны придумать, как самим перебраться. Можно было бы вплавь, но ты не осилишь…

— Да я легко переплыву!

— …И в водах какая-то тварь поселилась…

И тут разом стало темным-темно. Сверху ударил могучий ток раскаленного воздуха — там совершал стремительные круги дракон. Эта громада расправила широченные крылья, и в нетерпении выплескивала из трех глоток струи огнистого дыма. Несмотря на размеры, дракон был еще молодой, горячий — и ему претила такая роль: сопровождать этих летучих мышей да орков — с большей охотой он бы их сжег. Но он, повинуясь пришедшему с иного берега приказу, ткал колдовскую тьму… В конце концов, вокруг него образовалось целое темное облако; отчего стало мрачно, как в ноябрьские сумерки. Кружась, он разогнал дым, и теперь за пределами этого темного облака ярко опадали солнечные водопады. Если взгляд вампира касался того света, то он болезненно взвизгивал, начинал вырываться, и разодрал бы каждого, кто ему попался.

В это время, один из орков завопил:

— Енты идут! Вон они! А-а!

И, хотя энтов никто еще не видел, всем в этой толкотне показалось, что энты уже возвышаются над ними, уже рвут своими ветвями. Что тут началось! Давка была страшная — опять дошло до крови. В корзины набивались без всякого порядка: переваливались через борта, карабкались по головам. Вот один из вампиров выхватил визжащего орка, стал раздирать его — в результате, все бывшие в той корзине, обильно покрылись кровью…

Почти все забрались — Брогтрук взревел:

— Полетели!

Были освобождены якоря и первая, набитая орками корзина, стрелою взмыла в воздух: несущие ее вампиры что-то не поладили, дрались — и вот почти ослепшие, врезались в живот дракону. Трехглавый издал яростный, громоподобный вопль — махнул хвостом — разбил корзину в щепы…

— Болваны! — бесновался Брогтрук. — под крыльями летите — иначе все издохните!

Вампиры так и сделали, но не из-за воплей Брогтрука, а видя судьбу своих сородичей.

Теперь, когда дым разогнан, виден был Андуин, весь сияющий под ярким, чистым небом.