Ворг. Успеть до полуночи

Справа от меня у самых ног завертелся воздух. Круглый бурунчик исказил картинку, через секунду на его месте появилась дыра, из нее самоуверенной походкой вышла рыжая кошка. На груди светлое пятнышко в форме ромба, шерсть длинная и пушистая.

Она посмотрел на меня. И без того длинные зрачки вытянулись. Животное, видимо, удивилось, даже морду скривило презрительно.

Я лязгнул зубами. Отлично, теперь несуществующая кошка будет на меня косые взгляды бросать.

Когда ворг перекидывается в зверя, он не становится им в полной мере, а только заимствует внешность и качества. Но душа, так сказать, остается прежней, даже несмотря на влияние инстинктов животного. От этого волком хочется выть, а мышью – жрать червей.

Потому не представляю, что делает кошка в мире духов и почему смотрит на меня, как на поющего гнома.

Кошка минуту вылизывала шерсть, пока та не заблестела, как промасленные гоблинские волосы. Вроде в мире духов, а все туда же – намываются и фыркают.

Животное наконец закончило священнодейство. Хвост вскинулся трубой, кошка шевельнула ушами и демонстративно направилась к обрыву.

Я наблюдал. Стало дико интересно, что она собирается делать. О прыжке на другую сторону речи быть не может – даже волчьего прыжка недостаточно.

Кошка замерла на краю, голова повернулась. На мне остановился осмысленный взгляд голубых глаз. Мыслящие кошки – явный перебор.

То, что произошло дальше, заставило меня открыть рот.

Рыжая шагнула в пропасть. Ожидал, что лохматый комок с жалобным мяуканьем сорвется в бездну. Вместо этого она прямо по воздуху направилась на другую сторону.

Наверное, я долго таращился на кошку, она успела пересечь ущелье и усесться на прозрачном камне, глядя на меня. Глаза щурятся от блеска камней, хотя солнца не видно.

Минут через пять пришел в себя. Потряс головой, вытер лоб, подышал, как полагается. Привычные законы тут не работают. А работают непривычные, и глазам верить нельзя. Что там говорил колобок? О чем думаешь, то и происходит? Значит, в кошачьей голове через пропасть есть мост. Не по воздуху же она прошла. Или почему нет? Может, кошка подумала, что умеет летать, если, конечно, способна так думать.

От противоречивых мыслей голова загудела. Нет, мне определенно рано в мир духов, надо заканчивать и выбираться.

Кошка все еще сидит и смотрит на меня, словно приглашает, мол, чего ждешь, я же прошла.

– Безумный мир, – пробубнил я и подошел к обрыву.

От высоты сперло дыхание, в висках пульсирует мысль: сейчас добровольно шагну в бездну.

Я с глубоким вдохом закрыл глаза и представил, как из обрыва к противоположному краю вырастает крепкий каменный мост с высокими перилами. Представлял так детально, что даже узоры на столбиках выбил. С мостом бездна уже не кажется такой жуткой, главное – поверить, что мост действительно есть.

Подняв ногу, я приготовился сделать шаг, но снизу снова раздался знакомый голос:

– Решил прекратить страдания?

Я резко открыл глаза и поставил ногу на место. Из глотки вырвался глухой рык, в ноге возникло непреодолимое желание пнуть тварь. Аж пятка загудела.

Кошка на противоположном краю, увидев его, вздыбила шерсть и зашипела. Вот кто‑кто, а кошки знают толк в плохом и хорошем, правда, выбор всегда делают на свое усмотрение.

– Слушай, – сказал я грозно. – Отстань от меня, а?

Существо ничуть не обиделось, только захихикало.

– Я могу отстать, могу, – сообщило оно. – Только когда падать будешь, не забудь помолиться, чтоб боги знали, куда тебя отправлять. А то застрянешь, так сказать, на переправе. Хе‑хе‑хе.

Я грозно посмотрела на ежика. Не знаю, как в мире духов с оборотами, но злость тут вполне реальная. Хотя, может, он прав? Вдруг у кошки есть тайная способность? Сейчас пойду за ней и провалюсь далеко и надолго. А существо предостеречь пытается. С другой стороны, оно и оставить меня тут не прочь.

На всякий случай я сделал грозную морду. Черный колобок шевелит иголками. Ни глаз, ни рта. Но если бы были, то обязательно со злорадной ухмылочкой.

Шаман сказал, никому не верить. Даже глазам – в конце концов, в этом мире всякое можно увидеть. Единственное, что остается, – чутье. Не звериное, а самое что ни есть человечье, которое заставляет остановить занесенный над головой топор, когда так и подмывает рубануть. Это, наверное, даже не чутье, а что‑то другое.

Это мир духов, в который раз напомнил я себе. Возможно, все только мерещится, поэтому, ступив в пропасть, не упаду. Попросту некуда падать.

Последние сомнения слетели с меня, как листья с зимнего дерева. Я выдохнул и шагнул вперед.

Под ногой растеклось холодное. Опустив взгляд, увидел, как картинка внизу поплыла, превращаясь в бесформенную массу. Если прежде в ущелье были туман и камни, то теперь подо мной клубится серо‑коричневая каша.

Из‑за спины раздалось недовольное:

– Ишь, какой находчивый. Быстро разобрался. Но надолго ли?

Тон существа нравился все меньше. Есть в нем что‑то настораживающее.