Вор времени

— Ты только что уничтожил историю, — сказала Сьюзен. — Перевернул все с ног на голову!

Она была весьма шокирована встречей с гиппопотамом. Никогда не подозревала, что рот может быть настолько зловонным, большим и глубоким.

— Знаю. Мне пришлось так поступить. Другого выхода не было. Ты, случаем, не знаешь, где сейчас Лю-Цзе? Я спрашиваю потому, что Смерть может найти любое живое существо, а ты, ну, как бы…

— Да-да, хватит оправдываться, — мрачно перебила Сьюзен.

Она вытянула руку и сосредоточилась. В ее руке начал обретать форму жизнеизмеритель Лю-Цзе. Она вдруг вспомнила, какой он на самом деле тяжелый.

— Лю-Цзе всего в нескольких сотнях ярдов. Вон там, — сообщила она, показывая на скованный морозом сугроб.

— А я знаю, когда он сейчас, — ответил Лобсанг. — Ровно в шестидесяти тысячах лет от нас. Поэтому…

Лю-Цзе, когда его нашли, спокойно разглядывал гигантского мамонта. Косматый лоб животного морщился в несказанных муках. Мамонт пытался смотреть на Лю-Цзе, и одновременно с этим три клетки его мозга судорожно решали наисложнейшую проблему: растоптать монаха или просто вышвырнуть из скованного льдом пейзажа. Одна клетка говорила «растоптать», вторая — «выкинуть», а третья отвлеклась и думала о разнузданном сексе.

— Значит, ты никогда не слышал о Правиле Номер Один… — промолвил Лю-Цзе, обращаясь к его хоботу.

Рядом с ним из пустоты появился Лобсанг.

— Метельщик, нам пора уходить!

Появление Лобсанга, судя по всему, нисколько не удивило Лю-Цзе, хотя ему явно не понравилось то, что его отвлекли.

— Не стоит торопиться, чудо-отрок, — возразил он. — У меня все под контролем…

— А где ее светлость? — спросила Сьюзен.

— За сугробом, — ответил Лю-Цзе, показывая большим пальцем направление и одновременно пытаясь пересмотреть пару разнесенных на пять футов глаз. — Когда эта штука появилась, она заорала и подвернула ногу. Видите, видите? Похоже, я заставил его забеспокоиться…

Сьюзен обошла сугроб и подняла Едину на ноги.

— Пошли, мы уходим, — резко приказала она.

— Я видела, как ему отрубили голову! — бессвязно забормотала Едина. — А потом мы вдруг оказались здесь!

— Да, такое иногда случается, — согласилась Сьюзен.

Едина уставилась на нее выпученными глазами.

— Жизнь полна сюрпризов, — пояснила Сьюзен, но замолчала, вдруг поставив себя на место бедняжки.

Она была одной из этих, просто надела на себя… Вернее, она сначала надела на себя тело, ну, скажем, как пальто, а потом… В конце концов, так ведь можно сказать о любом человеке, не правда ли?

Сьюзен уже думала о том, во что превращается человеческая душа, оторванная от тела. Может, в некое подобие Аудитора? Но это означало, что Едина, с каждой минутой все крепче соединявшаяся со своей плотью, становится неким подобием человека. Причем эти же слова относятся и к Лобсангу, и к самой Сьюзен. Кто знает, где начинается и где заканчивается человеческая природа?

— Пошли, — повторила она. — Мы должны держаться вместе, верно?

Подобно пронзающим воздух осколкам стекла, обломки истории разлетались во все стороны, сталкиваясь и пересекаясь во тьме.

Впрочем, был один маяк. Долина Ой-Донг снова и снова переживала постоянно повторяющийся день. В огромном зале, откуда ушло все время, замерли гигантские цилиндры. Одни раскололись. Другие расплавились. Третьи взорвались. Некоторые просто исчезли. Но один еще вращался.

Большой Танда, самый старый и большой Ингибитор, медленно вращался на базальтовом подшипнике, наматывая время с одной стороны и разматывая с другой, обеспечивая, как завещал Когд, нескончаемый идеальный день. Рамбут Рукопут сидел в зале в одиночестве, смотрел при свете масляной лампы на вращающийся цилиндр и изредка бросал пригоршню смазки в основание.

Звук какого-то глухого удара заставил его, прищурившись, посмотреть в темноту. Воздух был тяжелым от раскаленного камня. Снова раздался стук, потом шорох, и вспыхнула спичка.

— Лю-Цзе? — окликнул Рукопут. — Это ты?

— Надеюсь, Рамбут, но кто знает, в наше-то время? — Лю-Цзе вышел из темноты в круг света и сел. — Что, не дают тебе отдохнуть, да?

Рукопут вскочил на ноги.

— Просто ужас, метельщик! Все собрались в зале Мандалы! Всё еще хуже, чем при Великом Крахе! Куски истории валяются повсюду, и мы потеряли половину маховиков! Мы никогда не сможем собрать все…

— Ладно-ладно, ты выглядишь усталым, — добродушно махнул рукой Лю-Цзе. — Не выспался, да? Знаешь что, я посижу здесь, а ты вздремни, договорились?

— Мы думали, что ты пропал — там, во внешнем мире, а… — пробормотал монах.

— А теперь я вернулся. — Лю-Цзе улыбнулся и похлопал его по плечу. — Та ниша за углом, где ремонтируют маховики поменьше, еще действует? А спрятанные койки на тот случай, если в ночную смену даже двое со всем управятся?

Рукопут с виноватым видом кивнул. Лю-Цзе не должен был знать о койках.

— Тогда ступай, — сказал Лю-Цзе, проводил монаха взглядом и добавил едва слышно: — А когда проснешься, возможно, окажешься самым удачливым идиотом на свете. Ну, чудо-отрок, что дальше?

— Мы все восстановим, — ответил, выходя из темноты, Лобсанг.

— Знаешь, сколько времен ушло на это в прошлый раз?