Вор времени

— Учитель, в чем состоит разница между гуманистической, то бишь монастической системой веры, в которой истина ищется при помощи очевидно абсурдной системы вопросов и ответов, и кучей мистической чепухи, придуманной экспромтом?

Когд задумался на некоторое время, а потом воскликнул:

— В рыбе?!

И ушел Удурок вполне довольным.

Тик

Кодекс Игорей был весьма строг.

Никогда Не Возражать. В обязанности Игоря не входило лезть под руку со всякими умными фразами типа: «Нет, герр мафтер, это артерия». Хозяин всегда прав.

Никогда Не Жаловаться. Со стороны Игоря такие фразы, как «Но это же в тыфяче миль отфюда!», были абсолютно недопустимы.

Никогда Не Язвить. Игорь даже в мыслях не мог произнести что-нибудь вроде: «Ефли б я так хохотайт, я бы на вфякий флучай повидайт доктор».

И Никогда, Никогда Не Задавать Вопросов. Конечно, под этим имелись в виду ВАЖНЫЕ вопросы. Вопрос «Не хотейт ли герр мафтер чашку чая?» задавать было можно, а вопрос «Зачем герру мафтеру целая фотня девфтвениц?» или «Где же мне ифкайт в это время футок человечефкий мозг?» — нет. Игори предоставляли надежный, верный сервис и не задавали лишних вопросов. Улыбка, разумеется, бесплатно. По крайней мере, кривая ухмылка. Как минимум шрам на должном месте[12].

Поэтому Игорь беспокоился все больше и больше. Все шло неправильно, а уж когда Игорь говорит о неправильности, это повод для громадного беспокойства. Самая большая сложность состояла в том, чтобы донести все это до Джереми, не нарушив Кодекса. Игорь чувствовал себя крайне неудобно, сталкиваясь с такой явной, абсолютной разумностью. И все же он попытался.

— Ее фветлофть фнова будет заглядывайт к нам фегодня утром, — сказал он, наблюдая вместе со своим хозяином, как очередной кристалл наливается светом.

«И я знаю, что ты это знаешь, — добавил он про себя. — Потому что ты уложил свои волосы мылом и надел чистую рубашку».

— Да, — кивнул Джереми. — Жаль, с прошлого раза мы не многого достигли. Но сейчас я уверен: мы совсем рядом!

— Йа, и это зер-зер фтранно.

— Странно, говоришь?

— Меня можно называйт дураком, фэр, но вфякий раз, когда ее фветлофть заглядывайт нашу обитель, мы фтоим фамый порог уфпеха. А как только она уходийт, мы фразу пытайт новые труднофти.

— На что ты намекаешь, Игорь?

— Йа, фэр? Йа не отнофийт фебя к людям, которые намекают, фэр. Но в прошлый раз трещина пролегайт по делителю…

— Я же тебе говорил! Я считаю, это все из-за межизмерительной нестабильности!

— Йа, фэр.

— Игорь, а почему ты так странно на меня смотришь?

Игорь пожал плечами. То есть на мгновение оба плеча оказались на одинаковой высоте.

— Это не йа, это мое лицо, фэр.

— Вряд ли она платила бы нам такие деньги, если бы хотела сорвать проект, согласись? Ей-то это зачем нужно?

Игорь медлил с ответом. Он уже чувствовал, как лопатки упираются в Кодекс.

— Я и фам вфю голову фломайт. И так ф ней, и фяк, но фовфем нет фмыфлу, фэр.

— Что-что, прости? Не понял тебя.

— Не знаю, можем ли мы доверяйт ей, фэр, — терпеливо объяснил Игорь.

— Ладно, ступай и займись калибровкой сложностного резонатора.

Игорь, немного поворчав, повиновался.

Когда Игорь следил за их благодетельницей во второй раз, она скрылась в гостинице. А на следующий день посетила некий большой дом в Королевском проезде, где встретилась с жирным прохиндеистым типом, который устроил целое представление из передачи ей ключей. Игорь проводил его до самой конторы на соседней улице, где узнал — при виде его испещренного шрамами лица люди сразу становились весьма разговорчивыми, — что она взяла в аренду дом, расплатившись большим слитком золота.

После этого Игорь решил прибегнуть к древней анк-морпоркской традиции и для слежки за ее светлостью нанял специального человека. Боги свидетели, в мастерской хватало золота, а хозяин не проявлял к нему ни малейшего интереса.

Леди ле Гион ходила в оперу. Леди ле Гион посещала художественные галереи. Леди ле Гион жила полной жизнью. Вот разве что рестораны никогда не посещала. И еду на дом ей никогда не доставляли.

Леди ле Гион что-то замышляла. Это Игорь определил без труда. Кроме того, леди ле Гион не значилась ни в «Книге Пэров», ни в «Убервальдском Ежеготнике», ни в других соответствующих справочниках, которые Игорь, разумеется, проверил, а значит, ей и правда было что скрывать. Конечно, ему не раз приходилось работать на хозяев, которым было что скрывать, — иногда в глубоких ямах темной ночью. Но эта ситуация с моральной точки зрения была совсем иной, причем сразу по двум причинам. Во-первых, ее светлость не являлась его хозяйкой, а хозяином был Джереми, и только по отношению к нему Игорь должен был соблюдать лояльность. А во-вторых, эта ситуация была совсем иной, с моральной точки зрения самого Игоря.

Он подошел к стеклянным часам.