Вор в роли Богарта

Но он не сказал ни слова, даже лишний раз не поднял на меня глаз, и консьерж за столом — тоже. Портье же проводил меня взглядом лишь с целью убедиться, что мне не требуется вызвать такси. Я дошел до Лексингтон-авеню, завернул за угол и вскоре взору моему предстал «Вексфорд-касл» — все такой же вонючий и обшарпанный. У стойки бара ошивалось с полдюжины алкашей, но они обратили на меня не больше внимания, чем консьерж или лифтер, да и кто бы стал укорять их за это?

— Я заходил примерно с час назад, — сказал я бармену. — Случайно не оставил тут свой кейс? Вы не видели?

— Такой, вроде чемоданчика?

— Точно.

— Примерно вот такой ширины и высоты? С металлическими замочками?

— Так вы его видели?

— Боюсь, что нет, — ответил он. — Поклясться, конечно, не могу, но вроде бы при вас такого не было. Я вас запомнил. Вы были с приятелем, он выпил двойную водки да так торопился, будто на поезд опаздывал. А сами вы ничего не пили.

— Ну, это тогда, — заметил я.

— Что желаете?

— То же, что и мой друг. Двойную водки.

Идя на дело, я никогда не употребляю, ни капли, даже глотка пива себе не позволяю. Но на сегодня с работой покончено, если, конечно, можно назвать это работой. Лично я назвал бы это пустой тратой времени или же довольно прискорбным недоразумением.

Он налил из той же бутылки, с русским в меховой шапке и с дикарской ухмылкой. Называлась водка «Людомир» — новый, неизвестный мне сорт. Я поднес стаканчик к губам, выпил одним махом и почувствовал, что сейчас отдам концы.

— Господи Иисусе… — пролепетал я.

— Что случилось?

— И люди это пьют?

— А что тут такого? И не говорите мне, что водка разбавлена. Потому как чего нет, того нет.

— Разбавлена? — сказал я. — Если даже она и разбавлена, то, скорее всего, формальдегидом. Надо же, «Людомир»! Первый раз слышу.

— Начали отпускать в розлив примерно с месяц назад, — объяснил он. — Лично я ее не заказывал, но, когда босс говорит «надо», стану я, по-вашему, с ним спорить?

— Дешевая? — догадался я.

— В самую точку, — кивнул он и, приподняв бутылку, уставился на этикетку. — «Производство Болгарии», — прочитал он. — «Импорт». И еще тут написано, что в ней сто градусов.

— Если не больше.

— А парень на этикетке выглядит таким довольным, правда? Словно собирается пуститься в пляс. Знаете, у них есть такие танцы, ну, со скрещенными руками, и еще кажется, что они сидят, хотя никакого стула под ними нет. Да стоит вам или мне попробовать хоть раз, тут же отобьем задницы!

— Уж я во всяком случае, — согласился я.

— Дешевка, — заметил он. — Но за все то время, что я ее разливаю, вы первый, кому не понравилось.

— Я же не говорил, что не понравилось, — ответил я. — Просто сказал, что ее, должно быть, разбавляют жидкостью для снятия лака.

— Вы говорили, что формальдегидом.

— Правда? — Я на секунду призадумался. — Вы абсолютно правы. И знаете, налейте-ка мне еще.

— Уверен, приятель?

— Я ни в чем никогда не бываю уверен, — с достоинством ответил я. — Но все равно наливайте!

Вторая пошла лучше, третья — вообще как по маслу. Однако я решил более не искушать судьбу и не проверять, как пойдет четвертая. Выходя из бара «Вексфорд-Касл», я чувствовал себя куда лучше, чем когда входил, а что еще требуется от бутылки водки?

Я дошел до дома Хьюго Кэндлмаса, шагнул в подъезд, отыскал на панели кнопку его звонка и стал соображать, пришлось ли мне перекладывать кейс из одной руки в другую, чтобы позвонить. И по зрелом размышлении пришел к выводу, что это зависело от того, в какой именно руке я держал кейс. Если в левой, то тогда ничего не стоило надавить на звонок указательным пальцем правой. Но если я держал кейс в правой руке, то тогда было бы чрезвычайно неудобно тянуться к звонку наперекрест, чтобы надавить пальцем левой. А следовательно…

А следовательно — ничего. Кейс или наверху, у него в квартире, или же его там нет. Но это я смогу узнать ровно через минуту. Тем более что в данный момент руки у меня ничем не заняты. Нет ни кейса, ни кожаного рыжего чемоданчика с золотой монограммой. И я волен выбрать любой палец, чтобы надавить им на кнопку звонка.

Без всякого результата.

Я выждал минуту, затем позвонил снова. Тот же результат… Я стоял и задумчиво рассматривал запертую дверь. Я знал, что замок сам по себе не проблема. Я не знал, что произошло с Кэндлмасом, но допускал, что он просто устал меня ждать. И выскочил куда-нибудь за угол перехватить яичницы. Пока он ждет официантку со второй чашкой кофе, я вполне успею зайти и выйти…

В перспективе вновь обрести свой кейс, не вступая при этом в излишние контакты, несомненно, была своя привлекательность. Рано или поздно мне все равно придется объясняться с Кэндлмасом, рассказать ему, что произошло, а заодно и выяснить, почему это он отчаялся ждать.

Я сунул руку в карман, и пальцы нащупали маленькую коллекцию отмычек.

Погоди, сказал я себе. А что, если он все-таки дома, расслабляется в ванной или развлекает какого-нибудь гостя? Или же, допустим, вышел, но придет и застигнет меня в квартире? «О, привет, Хьюго! Я только из „Боккаччо“. Шел мимо, потом думаю: дай заскочу на минутку».