Вор поневоле

Так как же мне пробраться к тому булыжнику с глазками и при этом не потревожить стадо кентавров? Сдаётся мне, что эти парнокопытные будут сильно рады меня видеть, но только в качестве пленника. Как-то неласково мы расстались с их соплеменниками в прошлый раз. Поинтересовался у Степашки, что он думает по этому поводу.

— А что тут думать? Прыгать надо. На месте потом разберёмся. Да и потом, что может быть прекраснее копчёной кентаврятинки?

Ну да, как бы нас самих не закоптили… Впрочем, особых вариантов всё равно нет, разве что дождаться темноты и попытаться проскочить мимо этих товарищей под пологом тьмы? Видно, так и придётся поступить, благо до темноты оставалось совсем немного времени. Убедить Степашку в моей тактике особого труда не составило (он просто пожал плечами и хмыкнул, мол, надо так надо), и мы притаились в кустах в ожидании.

Темноты мы дождались, но коллективным решением, где инициатором был я, решили ещё немного погодить, авось хоть часть кентавров уснет. Вместо этого дождались другого: в какой-то момент в нашу сторону отправился один полуконь в весёлой соломенной шляпке с торчащим из неё павлиньим пером. Шляпка эта вызывала лёгкий диссонанс своей несуразностью. В общем, имела вид откровенной хрени: соломенная, сделанная левой пяткой задней ноги, видимо, этим самым кентавром, и вставленное в это убожество роскошное перо. И где он его только добыть сумел? Больше ничего примечательного в полуконе не было. На нём, кроме этой шляпы, вообще ничего не было. Сам он оказался какой-то подозрительной серовато-коричневой масти. Складывалось полное впечатление, что ему просто лень мыться. По мере его подхода к нашему кусту моё опасение, что он нас заметит, всё росло, но кентавр, ничего не подозревая, повернулся к нам крупом и, подняв хвост, навалил огромную кучу прямо на куст. Причём с желудком у него явно были большие проблемы, потому что он уделал всё растение и нас вместе с ним. Этого Степашка стерпеть не смог и ринулся с воплем на обгадившего нас кентавра. Я, собственно, такого поступка тоже прощать не собирался, и вдвоём с троллем этого кентавра мы уделали играючи. Ну как вдвоём, Степашка просто схватил его за задние ноги и разорвал его конскую часть пополам. Я даже поучаствовать не успел. Остальные кентавры застыли в шоке от нашего появления, тем более что тролль рычал, как стадо взбесившихся тигров, а я пытался от него не отставать и добивал подранков, если таковые оставались. Полукони, впрочем, вскоре очухались и рванули на нас с не меньшим ожесточением, чем мы на них. Ярость обиженного и обгаженного тролля кентавры компенсировали своей многочисленностью. Степашка ревел и орудовал дубиной, после каждого взмаха которой один из полуконей отлетал в сторону поломанной куклой. Мне оставалось таких только добивать, если, конечно, они ещё были живы (хотя таковых было не сказать, что очень много), ну и ещё Степашку изредка подлечивать. Пятеро кентавров обошли тролля и бросились на меня. Прежде чем я успел что-либо подумать, руки сами собой вынули лук и выпустили три стрелы. Неплохой получился результат — минус два глаза и одна стрела ушла по касательной. К сожалению, ни одним выстрелом ни одного кентавра я не то что убить не смог, но даже на четверть ни одному жизнь не опустил. Мне оставалось только убегать, но разве же убежишь от этих четырёхногих, когда у тебя самого всего две ноги? Поэтому я решил стойко принять свою игровую смерть. Но в эти мои планы вмешался Степашка. Он издалека бросил свою дубину в моих оппонентов. Эффект оказался примерно такой, как от прямого попадания городошной биты по городку: вся пятёрка валялась изломанной горой. И чего они сгрудились в одну кучу? Напугать меня, что ли, хотели сильнее? Ну напугали, и что? Как что? Степашка оружия лишился! А я тут рассусоливаю… Я мог помочь озверевшему Степашке только своими стрелами, лечением уже не дотягивался. Да, эффекта маловато, но лучше маленький урон, чем никакого, тем более что троллю теперь приходилось драться голыми руками. Хотя эти его голые руки обладали неслабыми когтями и наносили колоссальный урон четвероногому воинству, но и сам он нет-нет да вздрагивал от нанесённых ран и постепенно замедлялся, пока ещё не критично, но замедлялся. Ещё двое кентавров отделились от общей массы и поскакали в моём направлении, мне оставалось только, петляя, убегать от них в сторону от тролля. В схватке один против двух всадников я вряд ли бы победил. Ну и что, что всадник сам перевозит своё тело? От этого ему только легче, возможность маневрирования повышается, ведь как ни крути, а своё тело ты знаешь гораздо лучше, чем тело своего коня.

Пробегая мимо валуна, заметил торчащую из-за него ухмыляющуюся морду Лица. Небольшой свист пролетевших мимо меня кинжалов — и сзади хрипят мои преследователи, зажимая раны, жизнь утекает из их рассечённых шей.

— А я-то думаю, кто здесь развлекается? — весело заметил эльф. — Не возражаешь, если мы присоединимся к веселью?