Вопросы

Рига смотрел пораженно. Не находил в ее взгляде ни страха, ни сожаления – полнейшее равнодушие. И ничего больше.

– Не бывает исключений.

– Я люблю тебя, – сказал он вдруг. – Люблю больше, чем раньше. Сам удивляюсь, что такое возможно. Так люблю, что не могу жить без тебя. Ты понимаешь?

– Понимаю.

– Я жду, что ты решишь что-то, – перебил Рига.

– Ты меня спас и хочешь взять себе? Или Дим тоже меня спас?

– Я не хочу снова расставаться с тобой, – ответил он на это. – Мне нет дела до Дима.

Говорил, а сам чувствовал, как его слова падают в глубокий колодец, а эхо, которое раздается оттуда, искажает их в ее нездоровом восприятии еще больше.

Она пожала плечами.

– Делайте, что хотите. Бросайте жребий. Я ничего не хочу. Ничего не чувствую. Мое счастье в «Фортуне» закончилось.

Рига опустился к ее ногам и обнял колени.

– Клянусь, что никогда – никто – не причинит тебе боли, если ты останешься со мной.

Таня погладила рукой его вьющиеся волосы.

– Не клянись, Рига. Ты самого себя не знаешь.

А вечером ужинали втроем. Так захотел Дим. Впервые они остались все вместе – сидели за столиком в одном из залов ресторана, который освободили специально для Дима.

Таня была в темном вечернем платье, узком, с высокой горловиной, подчеркивающей ее заострившиеся черты лица. Рига – в белом льняном костюме, а Дим – как обычно – в темно-синей джинсе, выбиваясь из торжественности прощального вечера. Но торжественность все равно звенела в бокалах. И только одно оставалось непонятным – какие события предвещало это торжество.

Дим снова налил шампанского и взглянул на пузырьки, подняв бокал к свету.

– Давайте выпьем за нашу Таню…

Она улыбнулась. Тоже подняла бокал.

– За окончание передела с Дави, за спасение и за наше прощание…

– Мы прощаемся? – спросила она.

Рига отставил бокал и пристально взглянул на Дима.

– Что это значит?

– Это значит… много чего. Больше всего на свете я боялся потерять Таню, ты знаешь. Я готов был на все, чтобы не допустить этого. Я сделал все, чтобы ее не потерять. Но я ее потерял. Сам вижу, что прежнего уже нет и не будет.

Дим на миг закрыл глаза.

– Поэтому я уезжаю.

– Ты уезжаешь? – поразился Рига.

– Да.

– А… сеть?

– Сеть… и все документы, сделанные для Дави, – теперь твои. Сеть должна быть одна, ты же понимаешь.

– А…

Он хотел спросить о Тане.

– Не знаю пока, чем займусь, – сказал Дим. – Чем-то простым. Мне нужно подумать, отвлечься. Однажды я уже бежал от сети и вернулся к ней. Теперь постараюсь не возвращаться.

– А…

– Остальное – это ваше дело. Будете и дальше читать книжки в парке.

Повернулся и вышел. Словно растворился в полумраке вечера.

Таня сидела неподвижно, едва дыша. Не плакала, как почему-то ожидал Рига, но и не улыбалась своей обычной, рвущейся и подрагивающей, улыбкой.

– Похоже, он видел нас тогда и сделал свои выводы. Ничего, Дим не пропадет. Будем жить дальше, – решил Рига. – «Фортуна» теперь наша.

Допил шампанское и закусил фруктовым салатом.

– Ну? Тут нет вариантов. Кушай салат, дорогая.

Уже вечером вызвал Смола – начались операции по объединению сетей. В тот же день, не попрощавшись с Таней, Дим покинул «Фортуну», город и страну.

Он летел в самолете, глядя в иллюминатор на огромные, неподвижные облака, и чувствовал, что его ветер остался где-то позади, а не сорвался вместе с ним с места. Его ветер остался с Таней, остался в ее волосах, в ее худых руках, в ее дрожащей улыбке. Он потерял его навсегда.

31. ЗАЧЕМ ЛЮДИ МАШУТ ТЕПЛОХОДАМ?

         Состояние Тани не улучшалось и не ухудшалось. Она все так же бродила по «Фортуне», читала, встречалась с Илоной и ее детьми, вязала какой-то бесконечно длинный свитер, похожий с виду на смирительную рубашку. Рига уехал в столицу, а через две недели вернулся.

         Они не были мужем и женой. Они спали в разных комнатах, и никогда Рига не приблизился к ней более чем на шаг. Он словно выжидал, заняв подходящую позицию, но ничего не изменялось в его пользу.

Регулярно наведывался психиатр, но не делал никаких пугающих выводов.

– Может, ей сменить все? – доставал его вопросами Рига. – Поедем на Канары.

– Ее нервы еще не успокоились. Не думаю, что Канары она отличит от этого побережья. Ее не волнует окружающий мир. И новые люди могут вызвать у нее неприятие.

– А я?

– Вы?

– Я не могу понять, как она относится ко мне.

– Да вы что?! Вы ей жизнь спасли! Даже не сомневайтесь! –  успокаивал его доктор. 

А сам, попрощавшись с Ригой, глотал валерьянку и спешил убраться из «Фортуны».  

Рига почти не разговаривал с Таней. Неловко было. Когда-то мечтал рассказать ей обо всем, что было без нее в его жизни, а теперь это «все» казалось ему ничтожным, скучным, лишенным всякого смысла. Стычки, столичные разборки, странные связи со странными женщинами – разве это интересно?

Между тем сети слились в одну, и общая паутина уже начала действовать. Дела Риги пошли неожиданно хорошо. Рустам, оставшийся в «Фортуне», помогал разобраться на месте. Макс и Смол – вели столичные дела.