Вопросы

Я хочу извиниться перед всеми, кого я обидел в эти дни, в этих схватках,  и особенно – перед теми, чью жизнь не сумел сберечь. Прости меня, Глеб-Фуджи, – Рига опустился на колени. – Ты встретил меня в столице, как брат. Благодаря тебе, я собрал свою бригаду. Благодаря тебе, я удержал столичную сеть. Но самое главное – благодаря тебе, я пережил разлуку с самой прекрасной девушкой на свете.

Земля тебе пухом, Глеб! Спите спокойно, пацаны. Мы позаботимся о ваших семьях и ваших близких. Ваши дети выучатся, а матери не будут просить милостыню. Это все, что в наших силах…

Рига поднял глаза к небу. Парни за его спиной шмыгали носами. И вдруг послышался хохот. 

Все оцепенели. В первый миг показалось, что это крик раненой птицы, занесенной порывом ветра на кладбище. Парни стали оглядываться.

Таня заливалась то ли смехом, то ли плачем. 

– Глеб-Фуджи? Вы его… хороните? Уже хороните?

Дим сжал ее руку, но она вырвалась, бросилась к гробам.

– Игорь?

По мере того, как она узнавала убитых, ее сознание не прояснялось, а мутнело еще больше. Она перестала смеяться, но вдруг вскрикнула, глядя на дно одной из могил.

– Убери ее! – крикнул Рига Диму.

– Дави смотрит на меня! – зарыдала вдруг Таня. – Он смотрит на меня из могилы! Ему было больно, когда он очнулся. Больнее, чем мне. А мне не нужны мои пальцы…  

Те, кто стоял ближе к Тане, попятились. Дим схватил ее за плечи, оттаскивая от могил. Она стала упираться. Подскочил Руст. Наконец, Таню усадили в машину и отправили в «Фортуну».

Ее неожиданный припадок наложил на все отпечаток холодного ужаса.

– Ее в больницу надо было – на обследование, а не сюда тащить, – заметил Макс Риге.

Рига мотнул головой. Непонятно, что хотел сказать. Наверное, что не он это решает.

К вечеру все были пьяны до такой степени, что реальность ушла за горизонт. Сгорела в том лесном пожаре.

– Хотели напиться с Глебом… потом, после всего. И вот – за упокой его души пьем, – Дим опрокинул очередную стопку.

Не было сил думать. Жизнь в «Фортуне» входила в обычную колею. К ночи приехали гости из столицы, услышав о благополучном завершении передела. И даже были рады халявному банкету – за помин души тех, кого они не знали. Дыхание опасности, еще не рассеявшееся над  «Фортуной», подзадоривало приезжих. Почему-то посторонним людям хотелось быть причастными к риску, к разборкам и кровавому переделу, но причастными – понарошку, не всерьез, ненадолго, как бы играя.

Ни Рига, ни Дим не решались говорить откровенно. Таня уже находилась в клинике, под присмотром лучших врачей. Они упрекнули Дима в том, что он сразу же не обратился к их помощи.

– Но она вела себя спокойно…

Психиатр укоризненно покачал головой.

– Что с ней будет?

– Нужно пройти курс лечения. И никаких волнений! Тем более – похорон! Вы с ума сошли – подвергать ее психику таким испытаниям! Вы забыли, что она –  не мужчина, не солдат и не может маршировать с вами в ногу.

Дим кивнул. Он не Господь Бог, чтобы отпускать каждому его порцию тревог и волнений. Чувствовал только, что ситуация так и осталась на пике. Не решилась.

Рига засобирался было, а потом передумал.

– Не поеду пока. Неизвестно, что с Таней.

– А с сетью?

– А сеть у меня в кармане.

Напились до потери чувств. Дим уснул в отеле, а Рига – на теплоходе, так и не придя в сознание. Пацаны – кто где. К утру все затихло.

Потом вскарабкалось солнце. Рига очнулся в каюте прогулочного катера, вышел на палубу, постоял, глядя в небо, а потом бултыхнулся прямо в костюме в море – думал, освежит. Но сделалось еще гаже. Он вернулся в отель и переоделся в джинсы и черную майку. Глянул мельком на царапины, воспалившиеся на руках.

Сел на край подоконника и задумался. Уехать, оставив Таню в таком состоянии, он не мог. Хотел, по крайней мере, поговорить с ней. Хотел обратиться к ее… здравому сознанию.

Потому и не было ощущения окончания войны, что вся она велась только за нее. Для нее. Ради нее. Во имя ее жизни. В ее имя. Таня!

Рига закурил нервно и сжал руку, еще помнившую глухие удары о чужие тела. Рига ведь спас ее. Спас? Если бы не Дим, они не вышли бы из дома Дави. Она не пошла бы с ним. А, может, и с Димом не пошла бы, если бы не потеряла сознание.  

Убрать Дима? Забрать себе восточную сеть? Таню? Рига встряхнул волосами… Закончен ли передел? Не думает ли Дим сейчас о том же – убрать Ригу? Забрать себе столичную сеть? Таню? 

На самом деле, сеть должна быть единой. Но дело в том, что и Таня – одна. И его чувство не позволяет делить ее с кем-то. Они не смогут жить втроем – они не выживут.

Зачем она встретилась на их пути? Это Дим приехал сюда – к ней. И нашел здесь Ригу. Как говорит Смол, не было вариантов.

Рига чувствует, что не может уехать, не узнав, как она, не поговорив с ней, не рассказав ей всего – о том времени, которое он провел без нее. Об этом черном времени, освещенном только пожаром в лесу. Тогда, в том пожаре, он хотел погибнуть от отчаяния… Но теперь не хочет! Кто сказал, что он проиграл эту схватку?! Он не проиграл ее! Потому что Дим пока еще  не выиграл!