Воплощение снов

Пэт с неохотой подчинилась. Разве что приоткрыла створку только самую чуточку — авось, занавесь спасет, да хозяин и не заметит. «Не так здесь и душно, — решила она. — К чему настежь распахивать?» Самоуправство сошло кухарке с рук: маркиз, заслышав скрип рассохшейся рамы и почувствовав на шее дуновение холодного сквозняка, удовлетворенно кивнул. Потом взмахом руки отослал служанку, сделал глоток вина и исподлобья посмотрел на жену. Лавиния сидела, как всегда, опустив глаза к своей тарелке, на которой остывал почти не тронутый ужин. Интересно, она вообще хоть что-нибудь ест? Астор подцепил ножом последний кусок отбивной, отправил его в рот и, утерев губы салфеткой, откинулся на спинку кресла. Пальцы вновь сомкнулись вокруг ножки бокала: пить его сиятельству не особенно хотелось, но нынешней ночью он планировал навестить супругу, а взбодрить себя до нужного состояния, не прибегая к помощи зеленого змия, у него, к сожалению, не получалось.

Третья дочь герцога эль Виатора отнюдь не была уродиной. Да, не красавица, и просто миловидной ее тоже не назовешь, однако не так уж все и печально — по крайней мере с ее матушкой, несмотря на всю их схожесть, природа обошлась куда суровей. Лавиния была скорее просто невзрачная, а заикание, постоянная привычка втягивать голову в плечи и общий растерянно-жалкий вид лишь завершали картину. Плечи, кстати говоря, вполне недурные, подумал маркиз и с сомнением скосил глаза на стоящий перед ним графин. Очевидно, вино сегодня подали крепче, чем обычно… С другой стороны, оно и к лучшему. Астор вновь перевел взгляд на жену, вздохнул про себя и единым духом прикончил содержимое бокала.

Страшилищем даже он Лавинию бы не назвал. Но, увы, она была средоточием всего, что ему категорически не нравилось в женщинах: бесцветная, безгласая, вечно чем-то напуганная, к тому же плоская, как доска, да еще эти глаза — ни глубины, ни искры, вода-водой. Один в один папочка-герцог, с привычным отвращением подумал маркиз, уже несколько нетрезво удивившись тому, как это несуразное дитя ухитрилось взять от обоих родителей только самое худшее. Он заглянул в опустевший бокал и протянул руку к графину. На самом деле, и внешность жены, и ее заикание, порой раздражающее еще сильнее, чем весь ее пришибленный вид, и даже ее гробовое молчание в постели — не поймешь, жива вообще или нет — все это было еще полбеды. С этим Астор уж как-нибудь бы смирился. Но то, чья кровь текла в ней, не давало ему покоя. Эль Виатор! Что за злая насмешка богов — вместо того, чтобы свернуть шею этому лисьему сыну, ему пришлось породниться с ним! Выставить себя на посмешище, вытереть ноги о собственную гордость, привести в свой дом дочь человека, которого ненавидел полжизни! Да еще и какую дочь!..

«Хоть Руту назад возвращай», — мрачно подумал маркиз, вспомнив свою бывшую горничную. Рута, пусть и успевшая еще летом надоесть господину до смерти, была не чета его супруге, причем во всех смыслах. И, пожалуй, мелькай она тут перед ним по дому, ему бы даже вина сейчас не понадобилось. Но был риск сорваться. А этого Астор позволить себе не мог — само собой, верность супруге он хранить до гроба не собирался, однако пока что вынужден был это делать, играя на публику роль счастливого молодожена. Не время, еще не время. И нельзя давать ей повод — она сама должна ему его дать.

В чуть прищуренных глазах маркиза Д'Алваро промелькнуло мстительное удовлетворение. Что и говорить, новоявленный тесть проявил отменную прыть, заполучив его к себе в зятья, но кое-чего он не учел… Астор ни разу не был женат до Лавинии, а бастардов плодят направо и налево далеко не все — поэтому отсутствие у маркиза наследников ни у кого не вызывало вопросов. И то, что детей он иметь, вероятно, попросту не может, тоже никому не приходило в голову. Вот и Герхарду эль Виатору не пришло. «А доказать, что дело во мне — это нужно еще постараться, — думал Астор, уже даже с некоторой снисходительностью поглядывая на жену. — Супружеским долгом я не пренебрегаю, и песок с меня, слава богам, еще не сыплется. Верность тоже налицо — уж перебьюсь год-другой на этом сухом пайке… А та слащавая сказочка, которой Герхард накормил светских сплетников, и вовсе мне на руку! Осталось потерпеть это недоразумение, пока Кассандра не закончит Даккарай и не получит распределение, а там с меня и взятки гладки — я имею полное право потребовать расторжения брака, сославшись на бесплодие супруги, и ни один храмовник мне в нем не откажет».

Маркиз Д'Алваро улыбнулся своим мыслям. И занеся над бокалом графин, посмотрел на Лавинию. Вино, не вино, а плечи и впрямь недурны. Только чего ради она сегодня вдруг так разоделась?

— Вы не замерзли? — с усмешкой, которая сейчас вполне даже могла сойти за добродушную, поинтересовался он. Хмельное и мечты об отмщении настроили Астора на мирный лад. Лавиния подняла на мужа свои прозрачные глаза.

— Н-нет, — с робкой улыбкой отозвалась она. — Камин в-ведь растоплен…