Воплощение

Его плечи поникли, когда он всё-таки сдался и ответил:

— Две недели.

Чёрт! Я попыталась откинуть одеяло, но Трейс удержал меня за руки.

— Ты что творишь? — воскликнул он, как будто я слетела с катушек.

— А ты как думаешь? Мне нужно выйти отсюда. Сейчас же, — прошипела я, стараясь говорить шёпотом. Я приподнялась.

— Смеёшься, что ли? — возмутился он, сощурив глаза, словно я только что оскорбила его до глубины души. — Ты едва не умерла. Ты это понимаешь?

Мне не привыкать. Реально.

— И что? — рявкнула, выдёргивая катетер капельницы из своей руки. Аппарат тут же противно завизжал. — Я не собираюсь отлёживаться здесь, пока Всадники разгуливают на свободе.

— Джемма…

Дверь распахнулась в тот момент, когда я свесила ноги. Толпа врачей и медсестёр ворвалась в палату, как будто я при смерти. Хотя, возможно, монитор, к которому я была подключена, именно так и считает.

Чёрт.

— Немедленно вернитесь в постель, иначе нам придётся применить силу! — скомандовала самая крупная из медсестёр, которая могла бы построить кого угодно.

Как только я увидела её выражение лица, сразу поняла, что выйти мне не дадут. По крайней мере, не в таком состоянии и не без сопровождения.

— Сэр, мы попросили бы вас выйти. Часы посещения уже закончились. — Трейс колебался, поэтому она поспешила добавить: — Или нам позвать охрану?

Трейс мрачно кивнул и отошёл от моей койки. С поникшими плечами он направился к выходу из палаты. Тем временем две медсестры готовили мою руку, чтобы снова воткнуть иглу.

— Позови Габриэля! — крикнула я Трейсу, и в этот момент крупная медсестра сделала укол. Мои веки почти сразу же потяжелели, словно каждое весило по сто фунтов.

Трейс кивнул и вышел. Дверь закрылась так же быстро, как и мои глаза.

* * *

Я очнулась некоторое время спустя, чувствуя, как чьи-то прохладные костяшки скользят по моей щеке. Мои веки затрепетали, сердце пустилось вскачь. Я каждой клеточкой своего организма почувствовала, что это Доминик, ещё до того, как увидела его. И на крошечную долю секунды я позабыла обо всём, что случилось с ним перед тем, как я вошла в Завесу, и я снова была счастлива. Я в безопасности, спокойна и любима. Но затем реальность разодрала глотку фантазии.

— Здравствуй, ангел.

Его бархатный голос был слаще мёда, но тёмные глаза оставались пустыми, потеряв всё то, что было в них раньше, когда он смотрел на меня.

Сердце заколотилось в груди. Я ударила его по руке и вжалась спиной в подушку.

— Не прикасайся ко мне! — предупредила я. Моё горло всё ещё болело из-за перенесённых травм.

Даже в таком полуживом состоянии я понимала, что передо мной не мой Доминик, как бы приятно мне ни было при пробуждении. Это всё обман: его ласковые прикосновения, его кривая ухмылка, даже нежность в голосе. Всё это фальшь. Просто иллюзия, созданная с помощью дыма и зеркал.

— Почему мне нельзя прикоснуться к своей девушке? — спросил он, сведя брови. Его хмурый вид противоречил ухмылке на губах. Вся его мимика была неправильной, и я ненавидела его лицо за это.

— Я не твоя девушка. Ты мне никто.

Слова, с трудом выдавленные, прозвучали жалко, потому что во мне не было достаточно огня, чтобы произнести это хоть сколько-нибудь правдоподобно. В моём организме слишком много успокоительного, чтобы вести себя безрассудно. Да и с разбитым сердцем сложно принять грозный вид.

Улыбка Доминика стала шире.

— Ты никогда не умела врать.

— Убирайся к чёрту из моей палаты. — Мне хотелось спрыгнуть с койки и бежать, пока ноги не откажут, но, боюсь, я едва ли преодолею пару метров. Веки всё ещё слипаются, а голова слишком тяжёлая от убойной дозы успокоительного. — Габриэль будет здесь с минуты на минуту.

Он тихо усмехнулся, беря стул, на котором днём сидел Трейс, и поставил рядом с моей койкой. Опасные тени в его глазах всё ещё пугали меня. Доминик сел и скрестил ноги.

— Я не боюсь своего брата. Все мои посещения до этого проходили гладко.

В горле застрял неприятный ком от осознания, что он уже не первый раз в моей палате.

— Что тебя так удивило, ангел? — пожурил он, с лёгкостью прочитав мои мысли, будто они были написаны на лице. — Почему, по-твоему, ты так быстро исцеляешься?

Я не могла ответить. Я не могла вообще говорить. Слёзы злости жгли уголки моих глаз. А Доминик смотрел на меня снисходительно. Он хотел, чтобы я знала: он несколько раз бывал здесь, пока я лежала без сознания. При желании он может добраться до меня в любой момент, и я никак не смогу его остановить.

Не в нынешнем своём состоянии, по крайней мере.

Уголки его губ приподнялись в самодовольной ухмылке.

— Как бы то ни было, приятно вновь увидеть твои глаза, — спокойно продолжил он, как будто весь этот разговор был вполне нормальным и последовательным. — Всё же ты заставила меня поволноваться.

Я скептически фыркнула.

— Разве твоя прародительница включила обратно твои чувства? Не думаю.

— Туше. — Доминик подался вперёд, опасно вторгшись в моё личное пространство. — На самом деле я переживал, что мне придётся искать себе другую игрушку. А мне очень нравится играть с тобой.