Воплощение

Это была настоящая агония. Мои внутренности словно попали в скороварку без надежды на спасение. Почувствовав жжение на руках, я опустила глаза и увидела красные линии по всей длине. Ужас обуял меня от осознания, что это мои вены. Кровь нагрелась до непостижимой температуры.

Запаниковав, я побежала. Только не обратно на поверхность, в безопасный мир, в распахнутые объятья дорогих мне людей, а дальше в пещеру. Я понимала, что моё тело уже на пределе, я вот-вот сжарюсь, сгорю, расплавлюсь, так ничего и не добившись. Время было на исходе, мне нужно успеть забрать книгу.

Громко топая, я продиралась сквозь невидимую стену огня. Кожа горела, лёгкие корчились от невыносимого жара, из носа что-то потекло. Я провела тыльной стороной руки, и только тогда до меня дошло, что это кровь. Но я всё равно продолжила бежать. Даже когда здравый смысл кричал мне развернуться и спасаться, я понимала, что надо двигаться дальше, несмотря на боль и страх, невзирая на то, что ноги уже плохо слушаются. Это наша единственная надежда, и я должна бороться изо всех сил.

Вот только силы стремительно покидали меня, энергия испарялась из моего тела, как и вся влага. В какой-то момент мои шатающиеся ноги не выдержали, и я упала на четвереньки.

Я в ужасе округлила глаза, увидев себя. Огромные красные язвы покрывали почти каждый дюйм моей кожи, кровь текла из открытых ран. Я видела, как сгораю заживо, и даже не могла заплакать от боли, потому что в моём организме не осталось ни капли воды на слёзы.

Надежда покидала меня. Всё это было зря. Потому что я была слишком медленной. Или слишком слабой. Я не могу выдержать эту мучительную боль. Я не могу добраться до книги…

Я села на колени, обессиленная, изученная, горящая, и окинула взглядом зал, что скоро станет моей могилой, и вдруг ахнула.

Я всё же каким-то образом сумела дойти до конца туннеля. Санг-Нуар висел в воздухе, окружённый танцующими огненными всполохами. И хотя я понимала, что до книги нужно ещё добраться, при виде неё внутри меня вспыхнуло что-то дикое — то ли надежда, то ли второе дыхание, то ли нежелание просто лечь и умереть, — но оно дало мне сил подняться на ноги и преодолеть оставшееся расстояние до книги.

Языки пламени, как видимые, так и невидимые, обжигали со всех сторон. Казалось, моё тело сплошь покрыто ранами, что уже никогда не заживут. От запаха горящей плоти скручивало живот.

Поэтому я сделала единственное, о чём могла думать. Единственное, что мне оставалось. Я отстранилась от всего, абстрагировалась, закрылась от физических ощущений, как если бы я была просто наблюдателем, парящим сверху, пока огонь терзал мою физическую оболочку. Я видела, как моё тело подаётся вперёд, рука тянется сквозь чёрное пламя, огонь поглощает остатки плоти, пальцы сжимают книгу и выдёргивают её из её вечной обители. Я продолжала смотреть, ничего не чувствуя, полностью отделившись, как моё иссушенное тело отлетает назад, крутанувшись в воздухе, и жёстко приземляется на пол.

И всё. Больше оно не шевелилось.

Не выдержало всей этой боли? Такой меня ждёт конец после всей этой борьбы? Образы Трейса и Доминика переплелись в моём сознании. Мне хотелось ещё… Больше времени. Ещё пожить. Успеть сказать всё, о чём молчала. К чёрту всё!

Наша история ещё не закончена.

Даже близко.

— Вставай! — закричала я на себя, глядя на бессознательное тело, всё ещё сжимающее в пальцах книгу. — Поднимайся, если не хочешь сдохнуть тут!

С этой мыслью сознание вернулось в тело, и веки распахнулись.

Каждый вдох царапал сухое горло. Я заставила себя подняться на обгоревшие ноги и из последних сил побежала к выходу. Моё тело, на котором и без того уже не было живого места, по пути через туннель постоянно врезалось в стены. Чем дальше я уходила от чёрного пламени, тем терпимее становился жар, но я понимала, что имеющиеся ожоги никуда не денутся.

Не восстановится моя обугленная кожа, пока я, шатаясь, ковыляю обратно, стараясь не упасть. Не заживут так быстро лёгкие, воздух в которые поступает с хрипами. Не исцелятся глаза, неспособные пролить ни слезинки, несмотря на жгучую, нестерпимую боль. Мои запёкшиеся губы не могли выдавить ни слова, даже позвать на помощь.

Ступени показались в поле зрения, и ноги едва не подкосились. Я понимала, что нужно идти дальше. Я должна выйти сама, иначе рискую умереть в муках, когда до моих друзей осталось каких-то десять футов.

С трудом дыша, я переставляла ноги одну за другой. Обгоревшие пальцы крепко сжимали книгу. Она у меня. Я достала её, и я доведу начатое до конца.

Дойдя до ступенек, я попыталась поднять ногу, но сгоревшие мышцы не были на это способны. Я не могла поднять ни руки, ни ноги. Боль, от осознания того, что все мои попытки согнуть несчастные конечности тщетны, была выше моих сил.

Я поняла, что не смогу подняться по лестнице, даже при всей своей силе воли. Поэтому я позволила себе упасть. Опираясь на локти и колени под прямыми углами, с деревянной, как доска, спиной, я поползла наверх, не останавливаясь и не замедляясь, пока не добралась до самой поверхности, и только там рухнула.

— ДЖЕММА!