Volume IX: The Age of Voltaire

После пухлой и свежей юности у нее не было никаких прелестей тела, кроме прекрасных рук, и мало граций в манерах и речи, чтобы удержать мужа; однако он восхищался архитектурой ее бюста и приказал ей убедительно его выставить.20 С каждой беременностью она становилась все тучнее, ее лицо было покрыто шрамами от оспы, голос был громким и гортанным, она любила интриги и власть. Но постепенно англичанам стал нравиться ее сердечный юмор; они поняли, какую жертву она приносит здоровьем и счастьем, чтобы быть хорошей женой и королевой; и интеллигенция Англии с удивлением увидела, что эта грубоватая Бранденбургер обладала благодарным умом и слухом для литературы, науки, философии и музыки эпохи.

Ее двор превратился почти в салон. Здесь она принимала Ньютона, Кларка, Беркли, Батлера, Поупа, Честерфилда, Гея и леди Мэри Монтагу. Она поддержала инициативу леди Мэри по вакцинации. Она спасла дочь Мильтона от нищеты; она поддерживала Генделя во время всех перемен настроений публики и короля. Из своего личного кошелька она выделяла средства для поощрения молодых и нуждающихся талантов;21 Она спасла еретика Уистона, назначив ему пенсию; она добилась религиозной свободы для шотландских якобитов. Она организовала назначение англиканских епископов на основании их образованности, а не ортодоксальности. Сама она была деисткой с нерешительной верой в бессмертие;22 Но она считала, что официальная церковь должна финансироваться правительством как помощник народной морали и спокойствия.23 "Эта принцесса, - сказал Вольтер, - несомненно, рождена для поощрения искусств и для блага человеческой расы.... Она - милый философ, восседающий на троне".24

У нее было достаточно философии, чтобы даже в свой последний час увидеть юмор в жизненных трагедиях. Смертельно страдая от разрыва, который она долго скрывала от всех, кроме короля, она посоветовала ему, тогда пятидесятилетнему, жениться снова после ее смерти. Его ответ, искренний в своем горе, показал время: "Нет, я буду иметь любовниц". "Ах, mon Dieu, - воскликнула она, - cela n'empêche pas [это не помешает]!"25 Он оплакивал ее потерю с нежданным чувством: "Я еще не видел женщины, достойной застегнуть туфлю".26 Двадцать три года спустя, во исполнение его воли, ее гроб в Вестминстерском аббатстве был открыт, чтобы его останки могли лежать рядом с ней.

III. РОБЕРТ УОЛПОЛ

Именно благодаря ее храброму первенству в борьбе со стаей жаждущих власти и поджигателей войны врагов Уолполу удалось подарить Англии двадцать лет процветания и мира. Он не был святым; возможно, он был самым коррумпированным министром, который когда-либо был в Англии, но он также был одним из лучших. В тот развращенный век только благодаря коррупции могла править мудрость.

Будучи младшим сыном в старинной норфолкской семье, Роберт был предназначен для церковной службы, и в Итоне, где он был ровесником своего будущего врага Болингброка, именно это стало предметом его обучения. Но смерть старших братьев сделала его наследником семейного состояния; а поскольку семья контролировала три избирательных округа, ему не составило труда успешно перейти от теологии к политике. В возрасте двадцати пяти лет он вошел в Палату общин как виг (1701). Благодаря своим связям, деньгам, быстрому уму и мастерскому владению административными финансами он был назначен военным секретарем (1708). В 1712 году победившие тори сместили его и отправили в Тауэр по обвинению в коррупции; но поскольку запах стерлингов стал настолько постоянным и повсеместным, что привел к обонятельной невосприимчивости, его вскоре освободили, вскоре переизбрали, вскоре он занял пост первого лорда казначейства (1715). Политические осложнения заставили его уйти в отставку в 1717 году. В 1720 году крах Компании Южных морей и оправданность его предупреждений убедили даже его врагов в том, что именно он лучше всего подходит для того, чтобы вернуть Англию к финансовой стабильности. Снова став первым лордом казначейства (1721), он остановил панику, как мы уже видели, поставив Банк Англии за обязательства компании; постепенно все 7 000 000 фунтов стерлингов, которые она задолжала населению, были погашены.27 Благодарные игроки вознаградили Уолпола двадцатью двумя годами власти.

Воцарение Георга II ненадолго прервало восхождение Уолпола. Новый король поклялся в неумолимой враждебности ко всем, кто служил его отцу; он уволил Уолпола и попросил сэра Спенсера Комптона сформировать новое министерство. Но Комптон вскоре продемонстрировал и признал недостаточность своих талантов; Каролина посоветовала мужу отозвать Уолпола, который привел аргументы, пообещав королю и королеве большее содержание; сэр Спенсер с благодарностью принял графство, и Уолпол возобновил свое правление. Именно к нему впервые был применен титул "премьер-министр", первоначально (как и в случае с христианами, пуританами и методистами) как оскорбительный термин. И он был первым главным министром, который сделал Даунинг-стрит, 10, своим официальным домом.