Volume IX: The Age of Voltaire

Подавление восстания оставило без головы несколько дворян, но не уменьшило якобитских настроений в Британии. Согласно Трехгодичным актам 1641 и 1694 годов, ни один парламент не должен был длиться более трех лет. Поэтому первый парламент Георга I в 1717 году столкнулся с перспективой выборов, на которых большинство может составить тори и якобиты. Чтобы уберечься от этого, парламент, приняв Септенниальный акт 1716 года, проголосовал за четыре дополнительных года жизни и постановил, что в дальнейшем все парламенты могут продолжаться семь лет. "Это, - сказал самый блестящий потомок Мальборо, - было самым смелым и полным утверждением суверенитета парламента, которое когда-либо видела Англия".13 Георг I, также опасавшийся победы тори, одобрил новый закон; по сути, Ганноверы должны были отречься от престола, чтобы царствовать.

Чтобы еще больше защитить новую династию, Стэнхоуп заключил с Францией и Голландией (1717) Тройственный союз, который положил конец французской поддержке притязаний якобитов и английской поддержке Испании против Франции. В 1720 году Испания подписала покорный мир, и Георг I смог более уверенно сидеть на своем чужом троне в течение семи оставшихся лет. В 1726 году его все еще находящаяся в заточении жена прислала ему горькое письмо, в котором требовала, чтобы он встретился с ней в течение года на суде Божьем. Вскоре после этого она умерла от мозговой лихорадки. По традиции прорицатель предсказал, что Георг I не переживет свою жену и на год. В 1727 году здоровье короля стало подводить. В июне он покинул Англию, чтобы навестить свой любимый Ганновер. Недалеко от Оснабрюка в его карету бросили сложенную бумагу; это было предсмертное проклятие, оставленное ему женой. Прочитав его, король впал в припадок и 11 июня скончался.

II. ГЕОРГ II И КОРОЛЕВА КАРОЛИНА

Его сын и враг восприняли это известие как неоправданно затянувшееся проявление справедливости со стороны Провидения. Когда архиепископ Кентерберийский вручил Георгу Августу завещание покойного короля, тот сунул его в карман и не позволил обнародовать. Одни говорили, что оно было скрыто, потому что в нем предлагалось разделить Ганновер и Англию; другие утверждали, что оно оставляло внуку Фредерику Людовику, любовнице или жене герцогине Кендальской и его дочери королеве Пруссии значительные суммы, которые истощили бы королевский кошелек.15 История не знает.

Как и его отец, Георг II был хорошим солдатом. В двадцать пять лет он доблестно сражался под командованием Евгения и Мальборо при Ауденарде (1708); в шестьдесят лет ему предстояло привести свои собственные войска к победе при Деттингене (1743). Нередко он переносил нравы лагеря ко двору, разглагольствуя беззлобно; на своих министров он обрушивал такие выражения, как "мерзавцы", "вонючие болваны" и "шуты".16 Но он усердно занимался королевской торговлей, говорил по-английски правильно, хотя и с густым вестфальским акцентом,17 нетерпеливо, но тщательно соблюдал ограничения, наложенные парламентом на его полномочия и доходы, и в течение тринадцати лет твердо поддерживал Роберта Уолпола в сохранении платежеспособности и спокойствия Джона Булла. Как и его отец, он часто уезжал в Ганновер, к удовольствию всех заинтересованных сторон. Как и отец, он ссорился с принцем Уэльским, поскольку "в семье было принято, - по словам Горация Уолпола, - ненавидеть старшего сына".18 Как и его отец, он заводил любовниц, хотя бы для того, чтобы быть в моде; в отличие от своего отца, он очень любил свою жену.

Каролина, дочь маркграфа Иоанна Фредерика Бранденбург-Ансбахского, воспитывалась при шарлоттенбургском дворе сестры Георга I, Софии Шарлотты, первой королевы Пруссии. Там она познакомилась с Лейбницем, наслаждалась дебатами философов, иезуитов и протестантских богословов и развила в себе скандальную степень религиозного либерализма и терпимости. Карл VI, император "Священной Римской империи", предложил ей свою руку и вероисповедание; она отказалась от обоих и вышла замуж (1705) за Георга Августа, "маленького краснолицего".19 За него, при всем его нраве и ее нраве, при всех его казусах и любовницах, она осталась верной и преданной до конца. Георг обращался с ней сурово и писал ей длинные письма о своих связях; но он достаточно уважал ее ум и характер, чтобы позволить ей править Англией (с помощью Уолпола) во время его долгих отлучек, а после его возвращения - направлять его политику.