Волшебство. Семинары и практика

Одни изменения по благоустройству мира были плановыми, а другие – случайными и даже шальными. Суть некоторых из них трудно описать, не вдаваясь в специфику, но вот это, пожалуй, можно. Соседка по старой квартире когда-то приглашала меня в гости и, помимо других угощений, подавала к столу домашнее печенье с изюмом. Я так хвалила его, что она завернула мне несколько штук с собой. Со времени моего переезда в новый дом прошло чуть больше года – и столько же мы не виделись. Каково же было мое удивление, когда я встретила ее у своего подъезда. Она радостно протянула мне кулек того самого печенья. Я поблагодарила и взяла, и она тут же убежала, сославшись на неотложные дела. С тех пор она стала приносить мне это печенье регулярно, примерно раз в две недели. Сначала я принимала угощенье с благодарностью, но как-то предложила заплатить за него, зная, что она небогата. Она отказывалась, но я настаивала, и однажды она все же взяла деньги, но вскоре принесла еще кулек печенья и вернула деньги за предыдущие со словами: «Я прошу тебя – просто бери печенье и ни о чем не спрашивай, хорошо? Да, мне нужны деньги, но, когда я взяла у тебя плату за печенье, у меня всю неделю щемило сердце и настроение было отвратительным».

Я смирилась и стала молча брать это печенье.

Таких занятных мелочей накопилось довольно много. Например, я много лет покупала кроссовки одной известной фирмы – они идеально подходили для длительных пеших прогулок. Но почему-то они исчезли – наверное сняли с производства – и мне пришлось купить менее удобные. И вдруг в ближайшем спортивном магазине появилась нужная мне пара, именно моего размера и, конечно же, за полцены. Я до сих пор подозреваю, что это китайская подделка, но все же ношу их с удовольствием.

Главным своим достижением я считаю новое правило, введенное администрацией нашего дома – после пяти вечера и в выходные нельзя вести ремонтные работы. Вдобавок комиссия по благоустройству района запретила в выходные стричь газоны и пользоваться шумными сдувателями листьев. Стало тихо, очень приятно, ничто не мешало и не отвлекало от изучения открывшихся мне свойств этого мира.

Не знаю, удобно ли об этом упоминать, но на набережной открылись благоустроенные туалеты, благодаря чему я теперь могла гулять дольше.

К плановым изменениям относилось и открытие фитнес-клуба – спортзала и сауны – на первом этаже, только для жильцов нашего дома. Соседям вручили ключи и провели краткий инструктаж по обращению с тренажерами. Основная масса жильцов посещала сауну, а спортзал почти всегда пустовал – не то, что в платных районных залах, где очередь на тренажеры нужно было занимать заранее. Заядлых спортсменов среди соседей было немного, и приходили они в основном рано утром или вечером после работы, а днем людей было совсем мало. И почти сразу же после открытия там завелся домовой, вернее, клубовой. Был он маленьким, в очках и вязаной шапочке с помпончиком, из под которой торчали седые патлы. В зале всегда работал кондиционер, поэтому он зябко кутался в рваный тулупчик – сквозь дыры торчали клочки ваты. Он никому не мешал, почти все время сидел на диванчике и смотрел телевизор. Можно сказать – вообще не отрывал глаз от телевизора, смотрел все передачи подряд, как завороженный. Но включать его самостоятельно то ли не умел, то ли не имел права. Когда телевизор выключали, он мучился, стонал, вздыхал, пугая не подозревающих о его существовании соседей. Я даже слышала, как они жаловались швейцару на странные, похожие на тяжелые вздохи, звуки в тренажерном зале, а швейцар ответил, что это проделки ветра. Зато завидев меня, клубовой сразу попросил включить телевизор, все равно какой канал, и не выключать, покидая зал. Интересно, что я сначала приняла его за жильца, который решил сэкономить на оплате кабельного телевидения. Но он представился и спросил, не нужно ли чего. Что мне могло быть от него нужно?

В дальнейшем я заметила, что клубовой беззастенчиво пакостил тем, кто выключал телевизор: у этих людей постоянно сползали штаны и садились батарейки в плеере. Помимо этого, он приклеивал гантели к полу, завязывал морским узлом эспандеры и издавал неприличные звуки, когда кто-то из них поднимал штангу. А иногда он, при помощи портативной швейной машинки, ушивал одежду, пока человек был в душе. Одна дама, видно по наущению старожилов, даже оставляла ему угощение: стаканчик молока и коржики на блюдечке. Если телевизор был включен, он молча жевал, глядя на экран. А если выключен, то он опрокидывал молоко и топтал коржики.