Волшебство не вызывает привыкания 4

Оставалось надеяться, что у прозорливого Глеба всё схвачено, ведь я обещал дочери вернуться. На прощанье она подарила мне свою любимую побрякушку — небольшой металлический брелок в виде карандаша. Внутрь вставлялся грифель, и им можно было рисовать. Я сам когда-то купил его Пелагее, только старый стержень уже давно сломался. Теперь брелок болтался у меня на ремне, как талисман. Была мысль оставить его, чтобы не потерять, но я решил не доверять такую важную вещь чужим людям. Возможно, эта единственная вещь, что напоминает ей о прежней жизни…

Найду новый грифель и верну, вместе с альбомом для рисования. Так будет гораздо лучше.

Мы дождались глубокой ночи, после чего пересели на катер, который осторожно спустили на воду с помощью специальной лебёдки. Наш корабль являлся одним из тех сторожевиков, что курсировали по границам бухты, так что до открытого моря оставалось не так уж и далеко. Дежурные, что торчали на палубе, старательно делали вид, что нас не замечают. Игорь завёл мотор, а Борисыч встал у штурвала, не включая огней. Видимо, его дар позволял спокойно видеть в темноте.

Некстати вспомнилась Эльга, но я прогнал тяжёлые воспоминания и сосредоточился на миссии. Не время хандрить.

Мотор на катере стоял серьёзный, однако беспокоиться о шуме не стоило. Даже если в такой поздний час кто-то услышит наше тарахтение, то он не придаст этому особого значения. Здесь все давно уже привыкли к вечно снующим катерам и моторным лодкам, что выполняли роль пассажирского транспорта. Это на соседние корабли можно перебраться по мосткам, да и то не везде.

Ночью плавучий комплекс, что остался за кормой, куда больше напоминал город благодаря многочисленным разноцветным огням. Одни горели ровно, другие перемигивались. А вот впереди у нас была одна лишь тьма и неизвестность. Луну затянуло тучами, ещё больше снизив видимость. Нам же такая погода была только на руку.

Одно плохо — морским гадам ночная пора до лампочки. Но наш шустрый катерок с острым носом, принадлежащий в прошлом каким-то спортсменам, ещё нужно было для начала догнать. На открытой воде он спокойно разгонялся до восьмидесяти километров в час. Вроде бы на автомобиле эта скорость не кажется чем-то запредельным, а вот в полуоткрытой рубке ощущения были совсем другие. Прохладный ветер наотмашь бил в лицо, стоило только приподнять голову чуть выше лобового козырька. Хорошо хоть брызги сюда почти не залетали, даже когда корпус зарывался в очередную волну.

Такая быстроходная по морским меркам цель имела лишь одну уязвимость — если налетишь на какое-нибудь препятствие, мало не покажется. Тут вся ответственность ложилась на рулевого, который вынужден был прокладывать курс в кромешной темноте. Однако Борисыч вполне справлялся. Судя по карте, мы шли преимущественно вдоль береговой линии, но сильно к ней не приближались.

Если кто-то и заметил одинокий шустрый объект, ему пришлось оставить свой интерес при себе. Лишь однажды неподалёку промелькнуло что-то похожее на гигантский гребень, но он быстро отстал, а Борисыч вытер пот со взмокшего лба. Хотя температура за бортом, мягко говоря, бодрила.

Я его прекрасно понимал — мы хоть и вооружены до зубов, но всё равно в чужой стихии этого может оказаться недостаточно. Достаточно нас один раз хорошо приложить, и корм для рыбок готов. Я бы не стесняясь Сферу Забвения с собой прихватил, да такого эксклюзива у Глеба в закромах не нашлось. Мои соратники нагребли себе как можно больше огнестрела, включая Софью, а вот мне торжественно вручили оружие ближнего боя. Как я и просил.

Только это оказался не мой любимый «Ибуклин», а обычная бейсбольная бита. Даже не металлическая, а из лакированного светлого дерева. Вроде бы клён, хотя ручаться не стал бы, но точно не берёза или ясень. Если с внешним видом никаких странностей не имелось, то на ощупь она оказалась неожиданно тяжёлой, будто из самшита её точили.

— Прости, но твоя игрушка хранится на спецскладе, — поведала Женя, всучив мне спортивный инвентарь. — Вроде бы она какому-то мастеру клешню оторвала, когда тот хотел её переплавить. В общем, держи пока это. Только не стучи ей нигде, нам здесь только пробоин не хватало.

Я поначалу решил, что это очередная шутка, пока не взял биту в руки. Ладони сразу же начало покалывать, а шкала энергии стала заметно проседать. И чем больше из меня высасывала деревяшка, обточенная в форме дубинки, тем тяжелей она становилась. Тут не нужно быть дипломированным крафтером, чтобы опознать в ней магический артефакт.

— Двумя лапами не держи! — запоздало спохватилась Женя. — Двуручный хват тебя высушит. И не надо на меня так смотреть, что смогли, то и достали. Скажи спасибо, у нас вообще-то не лавка Алладина.

Я отпустил левую руку, и отток энергии тут же прекратился. Наоборот, деревяшка принялась понемногу возвращать силы, отчего покалывание стало гораздо сильнее.

— Это, случайно, не та самая хреновина, которую Шуберт из-под Крымска приволок? — уточнил Борисыч с явным беспокойством в голосе.