Волшебство не вызывает привыкания 4

Рядом обнаружилась целая батарея ультрафиолетовых ламп, в мягком свете которых проступали очертания небольшой комнаты, до упора заставленной различным оборудованием. Вроде как сугубо медицинским, из чего напрашивался логичный вывод, что это больничная палата. Даже капельница имелась, причём автоматическая, а не обычная «вешалка».

В моём теперешнем состоянии это было самое логичное место после кладбища, потому что на теле буквально не осталось живого места, да ещё и левая рука отсутствовала по локоть. Не везёт мне с ней…

Бинтов на раны почему-то решили не тратить, ограничившись многочисленными швами, зато не постеснялись пристегнуть меня к кровати несколькими ремнями. Даже культю прихватили, не говоря уже о прочих конечностях. Вот, значит, почему я не мог толком пошевелиться. Стоило мне разглядеть больничные путы, как на меня тут же навалилась паническая атака. Едва удалось её побороть, не без помощи вспыхнувшей ярости.

Однако, стоило мне дёрнуться пару раз, как боль стала гораздо сильнее. Растревоженные раны заныли с новой силой, а кое-где проступила кровь.

— Тише-тише, — попросил меня тот самый баритон. — А то придётся тебя заново по кускам собирать. Не волнуйся, ты не под стражей, а в гостях. Просто на тебя не действуют обезболивающие, вот и пришлось тебя… Зафиксировать.

Я скосил глаза и увидел говорившего — мужика средних лет и среднего же роста с фигурой типа: «поперёк себя шире». Судя по ушам, в прошлом он точно занимался борьбой или какими-нибудь другими единоборствами. Очень плотный, коренастый, с лунообразным лицом и очень внимательными глазами. Короткая стрижка не могла скрыть обильную проседь в тёмных волосах, а вместо популярной нынче полевой формы он носил деловой костюм, выглядящий очень дорого. И одновременно неуместно, ибо в таком прикиде нынче давно уже никто не ходит.

Глеб «Викторович» Стародубов.

Класс — мистический рыцарь.

Уровень — 17.

Предрасположенность — Жизнь.

На моей памяти я впервые увидел отчество вместо нинейма. Даже те, кто бесконечно далёк от игр, спокойно носили позывные.

— Терпеть не могу клички, — пожал мужчина плечами в ответ на мой вопросительный взгляд. — Думаю, ты своё прозвище тоже светить не будешь. Называй меня просто Глеб.

— Приятно познакомиться, — хрипло ответил я, прочистив горло.

Мой собеседник повёл рукой в воздухе, и большая часть ремней тут же ослабила хватку. Остались только те, что поддерживали культю. Следующим жестом мужчина подкатил к себе из дальнего угла кресло на колёсах, окончательно подтвердив свои телекинетические способности.

— Доставил ты нам хлопот, Тимофей, — со вздохом признался он, присаживаясь. — Но я очень рад, что не ошибся в тебе. Ты оказался очень мощным Искажением.

— Чем-чем?

— Это термин такой, не слышал? Он обозначает людей, которые оказавшись в определённом месте могут аннулировать самый точный прогноз. Или даже предсказание. Мы ведь живём в мире бесчисленных вероятностей. Что-то сбывается, а что-то — нет. Новороссийску, к примеру, совсем недавно пророчили огромную беду…

— Что с городом?

Сам я открыть карту не мог, ибо даже уцелевшая рука была сломана минимум в двух местах, а ещё туда была воткнута игла капельницы. Болела она не меньше всего остального.

— Всё в порядке, — ответил мужчина. — Относительно того, что могло произойти. На большей части территории зачистка уже закончена, но окраины ещё горят. Если ты про Мефодиевку, то на месте провала сформировалась другая аномалия, противоположного толка. Её уже прозвали Нулевой Зоной, потому что там некоторые вещи… Скажем так, обнуляются. Но главное — она статична и никуда не растёт. Вдобавок теперь это место отпугивает нечисть.

— Плюс на минус будет ноль… — пробормотал я себе под нос.

— Город теперь в большом долгу перед тобой, Тимофей, — почти торжественно произнёс он. — Правда, в штабе так не считают.

— Да мне плевать, — честно высказался я. — Обойдусь как-нибудь без памятника и звания почётного гражданина. Лучше скажи, что с остальными?

— Тебя нашли в метровом слое пепла, едва живого, а больше никого рядом не было, — поведал Глеб. — Женя организовала твою транспортировку сюда. Поначалу мы думали, что ты вот-вот скончаешься, но твоя регенерация… Это нечто запредельное. Не поделишься, случайно, как ты стал таким живучим?

— Настойку выпил, — буркнул я. — На грибах.

Получается, Вартах оказался-таки прав — то был его последний бой. Мы с орком отбивались до последнего вздоха, не щадя ни себя, ни тем более противников. Последнее, что вспоминалось в той кровавой круговерти, как я колочу тварей чьей-то оторванной башкой с рогами. Но главное, что мы успели закинуть в формирующуюся аномалию почти все пирамидки, как бы нам ни старались помешать. А потом что-то грохнуло совсем рядом, и я отключился.