Волшебный час

— Разумеется, нет. Он просто хотел свободы. А роман у него с кем-то действительно был, так что он этим воспользовался. Я так считаю: он думал, что будет легче, если здесь замешана другая женщина. Он знал, что я скорее поняла бы ситуацию с влюбленностью, чем фразу типа: «Видишь ли, Бонни, мне надоело повсюду таскаться с тобой, потому что ты выше меня ростом и вообще полное ничтожество».

— Что же, это вас совсем не разозлило?

— Еще как разозлило! Если воскресить в памяти все события семилетней давности, держу пари, вы нашли бы по крайней мере человек двадцать, слышавших, как я орала: «Чтоб ты сдох, паршивец!» Но в итоге мы расстались мирно.

— Когда вы виделись в последний раз?

— Точно не помню…

(Черт побери, помнишь! Проклятие, я это почувствовал!)

Она задрала подбородок и с видом глубокой задумчивости воззрилась на подставку для сковородки, висевшую на стене.

— По-моему, несколько дней назад. Я заезжала на съемки.

— А до этого?

— Надо подумать… С неделю до того. Он пригласил меня зайти, хотел показать дом.

— Как долго вы там находились?

— Недолго. Он просто провел меня по дому, сводил, так сказать, на экскурсию.

— Вы были в приятельских отношениях?

— Можно сказать, да.

— Вы часто общались?

— Не сказать чтобы очень.

— Он приезжал к вам сюда?

— Раз или два заезжал. Но в основном мы общались по телефону. Он был мне коллегой, советовался со мной. Понимаете, я уже несколько лет ничего не писала, а вот прошлой зимой я совершила над собой усилие и закончила сценарий. И отправила Саю. Хоть мы и не виделись с тех пор, как разошлись, я была уверена, что он внимательно все прочтет. И ему действительно понравилось. — Она потерла лоб. — О Господи, не могу поверить, что его уже нет.

— Так что со сценарием?

— Что? Мы вместе его дорабатывали. Это такой дамско-хулигански-шпионский фильм.

— Что вы подразумеваете под словом «дорабатывали»?

— Это означает: работать над проектом, сценарием, продумать его финансирование, попытаться найти хорошего директора, актеров. Обычно Сай не приступал к разработке проекта, пока не получал сценарий, который устраивал бы его во всех отношениях. А мой сценарий — он назывался «На побережье меняется погода» — был сыроват. Так что Сай дал мне ряд дельных советов. И я переписывала эту вещь с учетом его замечаний.

— И потом он планировал поставить фильм по этому сценарию?

— Ага.

— Он вам хорошо заплатил?

— Да как вам сказать… Вообще-то он мне не платил. Но если б я попросила, он дал бы мне денег.

— Что же вы не просили?

— Я думаю, по той же причине, по которой я не хотела принять алиментов. Не хотела показаться жадной. Я знаю, что это глупость. Глупость и есть. Но Сай всегда беспокоился, что люди, я имею в виду женщины, встречаются с ним только ради его денег. Я не хотела, чтобы он и обо мне думал то же самое. В любом случае он бы поступил со мной по-честному, раз уж мы раскрутили все это.

— На какие средства вы живете? На родительские деньги?

Она засмеялась и оглядела кухню:

— Разве похоже, что у моих родителей есть деньги?

— Значит, вы весь год живете в Бриджхэмптоне? — По правде сказать, я был удивлен.

— Таки живу. А, понятно, вы подумали, что это мой скромный летний коттедж, куда я сбегаю из своих сорокакомнатных трехэтажных апартаментов. Нет, это все, что у меня есть. Я зарабатываю на жизнь писательским трудом. Веду колонку «Радостные известия» в местной газете. Идет нарасхват: свадьбы, рождения детей, годовщины. «Ренни и Рэнди Роллинс из Амангасетта отмечают девятнадцатилетие отеля «Уи Типи» с утонченной экстравагантностью и предлагают знаменитую на весь мир рыбную похлебку «пенни». А еще я пишу для почтового каталога. Всякую ерунду вроде «белоснежные кружевные изделия из рейонового шифона так и искрятся от люминесцентных пуговиц из искусственного жемчуга».

— Вы не были в обиде на Сая? Ведь вам пришлось отказаться от написания сценариев и от всяких светских удовольствий и заняться чем-то менее увлекательным?

— В обиде? Ну-у, знаете, женщины вообще-то склонны обижаться на человека, который им говорит: «Я тебя больше не хочу». А потом добавляет: «Как женщину, а не как личность». С точки зрения профессиональной, он же не виноват в том, что другие не восприняли меня в качестве сценариста. Мне отказали восемь киностудий и пятьдесят тысяч продюсеров, заметив, однако, что сценарии славные. Когда киношники собираются дать кому-нибудь от ворот поворот, они заявляют, что материал «славный». А в переводе на их язык читай: «некассовый». Но Сай всегда желал мне самого лучшего. Я никогда в этом не сомневалась.

— Случалось ли вам говорить о чем-либо, помимо проекта?

— Конечно. Я ведь знаю его друзей. И родственников.

— У него были братья, сестры?

— Нет, он был один у родителей. Они умерли уже после нашего развода. Остались тети, дяди, куча двоюродных братьев и сестер. Я была с ними знакома, мы поддерживали отношения. Когда я его встретила и пыталась поставить свой первый фильм, его офис все еще находился в здании Компании по производству кошерных продуктов Шпигеля.

— Шпигеля?