Волшебная галоша. Повесть-сказка

— По вашему хотению, по моему велению я уже здесь. Ой, вы знаете, этот карась решил жениться на белорыбице. Ну и дурак! Она же совсем не хозяйка. Постирать и то не может, а уж чтобы зажарить на завтрак червяка — ни боже мой! Ах, эти молодые люди! О чем они только думают!

— Мммм… Извините, нам бы хотелось узнать…

— Послушайте, молодой человек, неприлично перебивать старших. Просто не дают развернуться… Ну и ну!..

— Ммм… Видите ли, нам хотелось бы узнать: не знакомы ли вы лично или, так сказать… мммм… через кого-нибудь с волшебником Кузькой — зеленым тайменем?

— Кузька? Емелю знаю, Кузьку — нет. Так вот, я и говорю карасю: ну, зачем тебе белорыбица?..

Заведующий щелкнул выключателем. Экран погас. Можно было подумать, что все это сон, если бы не лужи, которые остались у каждого кресла от только что растаявших сугробов.

— Может быть, попробуем, — несмело сказал Сеня, — поискать в другой области?

— Мммм, то есть?

— В сказках о невидимках?

— Ммм… Мудро! Да у вас не голова — академия… Мммм… «Вырастем — созреем…» Ох, эта песенка…

Чего только не перепробовали! И волшебное питье, и шапку Черномора, и чародейский платок — все зря. Надели и шапку-невидимку — и снова стали невидимыми. Правда, когда сняли ее, они уже не были зелеными. Вернее, были, но наполовину — вторая половина стала синей. Но на это уж никто не обратил внимания — так все устали.

Именно тогда Сене пришла самая правильная идея: с помощью «Локатора СИЧ» поискать Кузьку в озерах Сибири.

И начались поиски. Установили дежурство. Через каждые два часа сменяли друг друга у локатора.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ более грустная, чем веселая.

— Он! Он! — закричал Димка не своим голосом.

— Ммм… Где?

— Видите, видите, таймень зеленый в глубину уходит? Кузя! Кузя! Кузьма Озерыч, что же вы от нас прячетесь? Не бойтесь!… Мы вам ничего плохого не сделаем!..

— Это я-то боюсь? — Таймень повернул к экрану голову, Паша Кашкин сразу узнал привидение, которое он видел на озере. — Это я-то боюсь? Не на таковского напали.

— Кузьма Озерыч! — сказал заведующий «Лабораторией СИЧ». — С помощью вашей галоши… ммм… эти мальчики стали невидимыми. Только вы знаете секрет, как им вернуть прежний облик.

— Знаю, да только секрет-то теперь бесполезен.

— Почему? — спросил Сеня.

— Потому, что может стать видимым только Вадим Смирнов — тот, кому я подарил галошу. А остальные… Вадим должен сказать те же слова:

Ахалай-махалай,
Крони-брони-чепухай,
Эки-веки-чебурек…

И только в конце — иначе:

Стань обычным, человек!

Но дело в том, что когда я дарил галошу мальчику, который так много для меня сделал, я думал, что он ОДИН станет невидимкой. А он сделал невидимыми ТРИДЦАТЬ ТРИ ЧЕЛОВЕКА. Теперь галоша перестала действовать. Он может стать видимым один… Один…

— А чем мы вам можем помочь? — спросил Паша.

— Вы и можете и не можете… Мне нельзя объяснить вам это: иначе я навсегда останусь рыбой. Скажу вам еще загадку, может, пригодится она вам. НЕ ВИДЕН ПАЛЕЦ, ДА ВИДЕН КУЛАК!..

И уплыл Кузька в темную глубину.

— А ведь он нам подсказал выход, — сказал Леня Фомин. — Только какой?

— Мммм… Пожалуй, вы правы… Поищем в отгадках… Ммм… Нет, ничего нет.

— Мне кажется, — несмело сказал Сеня, — что он посоветовал нам собрать всех невидимок вместе. Один — палец, все — кулак.

— Верно. — обрадовался заведующий. — ОДИН — ПАЛЕЦ, ВСЕ — КУЛАК!

И хотя на экране была видна гладкая, как стекло, поверхность горного озера, а Кузька был далеко-далеко, показалось Димке, что, спрятавшись под водой, хитро улыбается зеленый таймень.

Каждый день с аэропорта Домодедово вылетают самолеты: простые, тридцати-сорокаместные, огромные, звонко-гудящие реактивные. Здесь начинаются пути, связывающие столицу с самыми дальними уголками страны и земного шара.

Сегодня среди пассажиров, стремящихся на восток, среди провожающих можно было встретить и многих наших знакомых. Был здесь и полковник Логинов с женой и маленькой дочкой. Был и лейтенант Фомин, и милиционер Степан Аванесов со своей невестой — сестрой Алены-Малены; профессор Верхомудров, и заведующие лабораториями, и даже Степан Петухов с мамашей своей, продавщицей пирожков.

Вокруг странно раскрашенных мальчиков толпились любопытные, и Димка тотчас же вспомнил, что уже слышал когда-то те же самые слова:

— Гляди-ка, какую рекламу придумал цирк!

И вот в репродукторе раздался звонкий девичий голос. Он категорически предлагал пассажирам, вылетающим в город Прибайкальск, занять места в самолете.

Мальчики заторопились. Им было и весело и грустно. Весело потому, что через семь часов они будут дома; грустно потому, что приходилось расставаться с людьми, которых мальчики успели полюбить всей душой. Подумать только! Семь часов, и все трое — Димка, Паша и вожатый Сеня — будут пожимать руки друзьям, говорить с Анатолием Петровичем, но раньше всего — увидят родителей.