Волонтёры

Галактион каждый день играл на фортепиано в одном элитном баре, а утром ходил рвать штангу. Не то, чтобы тяжёлая атлетика его забавляла, но усмирить собственный гнев помогала лучше любых лекарств. Всё-таки спорт он любил, чувствовал себя свежее и бодрее, а вот всё остальное, кроме музыки, конечно же, не любил. Возмущался, расстраивался, мыслил, искал смирения. Общественные ценности презирал, часто посягал на развитие человеческого мышления – что прибыль является критерием принятия любых решений, иначе люди на планете любили бы друг друга. Но, как было понято позднее, всегда нужно добираться до самой сути проблемы, чтобы вопрос спасения, как и героизма, никогда больше не возникал.

Чувствуешь себя живым, когда занимаешься спортом или другой активностью. Только безумец способен верить в достижение цели – тренируешься, становишься сильнее, испытываешь себя, контролируешь свои эмоции, отвлекаешься от повседневной надоедливости. И так в любой сфере деятельности. Нет гениальных людей, которые могут и картину нарисовать, и самолёт собрать, и симфонию сочинить – есть люди, которые интересуются многими вещами и упорно работают ради достижения цели.

Иногда возникает непреодолимое желание взять в правую руку сверкающий меч, а в другую грубый топор и вместе с этим комплектом вынесения резолюций прорваться сквозь безостановочный поток входящих данных. Информационный хаос как результат возможностей интернета. Инфошум, патология сетевой жизни, когда боязнь упустить какую-нибудь новость или фотографию становится сильнее, нежели чувство эмпатии к окружающим, живым людям. Какой жирный плюс можно разглядеть на зелёной доске молодого доцента – интернет предоставил доступ практически ко всем знаниям мира, ко всем работам, опытам, теориям, наблюдениям, творчеству, искусству. Банальная мысль, но человек стал более ограниченным, отчуждённым и бесчувственным. Тысячи сообщений в неделю, сотни новостей в день, способность мыслить творчески попросту остаётся без практики, потому что перманентный страх остаться не у дел, в одиноком неосведомлённом вакууме, формирует ту самую поверхностность, когда особо важные детали могут вылететь в трубу. Постоянное обращение к экрану смартфона делает его не только одним из недостающих для вашего тела органов (вспомните, когда вы уходили из дому без телефона), но и неким электронным демиургом, который при помощи потока инфочепухи творит вашу, как вам кажется, индивидуальность. Об этом написаны десятки толковых статей и монографий, и всё же дефицит коммуникации и потребления информации представляется настолько необходимым, насколько и невозможным.

Ожидание уведомления, тот самый отклик ассоциаций жизненно-необходимого смартфона – не хочу писать бестолковые предложения, хочу видеть тебя. Просто наблюдать за тобой, путаться в собственном молчании, не зная, что сказать, и говорить, не понимая, о чём вообще идёт речь. Такая характеристика годится разве что напуганным восьмиклассникам, ещё недавно рисовавшим мелом на асфальте. А теперь бурлит сумасшедшим гейзером ежедневная борьба неизвестно за что – не вижу тебя, потому что знаю: каждый стремится ухватиться за верёвку. И мы не исключение, если мне позволено это самое «мы».

Красота – пустяк, как я упоминал однажды. Если тебе говорят, что ты очень нравишься, то в мыслях рождается хвала внешности. Только искренние чувства сложно распознать, если большинство грезит о тебе как об идоле красоты. Противоположность всей пресловутой общественной красоте – что-то невзрачное, не бросающееся в глаза. Зато в этом случае признание в покорности не будет вызывать сомнений, ведь человек точно знает, что любят его не за внешность. Тем не менее, красоты нет, есть лишь образ девушки с биллборда, где говорится, что она образец и совершенство – мужчина, проходящий мимо, сказал своей знакомой, что та недостаточно хороша, ведь не похожа на ту самую девушку.

Твои возможности ограничивают свободу – ты используешь тонны макияжа, чтобы довести свой образ до общепринятых измерений и мерил. Я не люблю косметику, потому что впервые в жизни увидел тебя естественной – из всей толпы потерянных лиц вижу твои живые черты, безумный смех, догоняющую его усталую улыбку и те самые, как ты сказала, «краснюки» под глазами. Это лучшее, что случалось мне увидеть – оправдываясь перед собой, не вдаваясь в подробности апофеоза романтического пространства, я возвожу тебя в Абсолют – потому, что это была настоящая ты.

VIII

Кстати, о спортсменах, терзающих себя, словно Галактион, мыслями о бессмыслии собственной судьбы (если такие, конечно, есть). Тут не столь важно, что представляет собой ваше занятие в перспективе или с объективной точки зрения – важно только то, что вы хотите таким образом привнести в этот нуждающийся в пользе мир. Дальше – немного информации про малоизвестную философским кругам котлету у атлета, существование которой я пытался понять сквозь действия моего товарища.