Волна огня

Он поколдовал пультом управления, и картинка развернулась, приблизив скалу с одной стороны. Затем DriX продолжил движение вдоль нее.

– Мы примерно в полукилометре от цели.

Бёрд пододвинул стул ближе. Фиби последовала его примеру. Адам присел у нее за плечом, щурясь на экран. Картинка продолжала скользить вдоль желоба. Согласно глубиномеру, темно-фиолетовые пятна обозначали участки глубиной более девяти тысяч метров. Почти шесть миль под водой, в три раза больше глубины станции.

– Почти готово, – сказал Хару. – Мы приближаемся слегка под другим углом, чем в первый раз. Район занимает двести квадратных миль и протянулся вдоль желоба на сорок миль.

Справа на экране возникла тень. Она то появлялась, то исчезала по мере того, как DriX мчался по глубоководному желобу.

– Это поверхность противоположной скалы Тонги? – спросила Фиби.

– Да, – ответил Адам. – Хотя средняя ширина желоба составляет около пятидесяти миль, здесь он сжат. От пяти до семи миль в поперечнике.

– Узость этого места может служить объяснением того, почему этот участок желоба такой нестабильный, – сказал Бёрд. – Он может быть точкой напряжения.

– Пожалуй, – согласился Адам. – Но закрытая природа этого региона также способна объяснить то, что мы обнаружили.

– Что вы?.. – Вопрос Фиби повис в воздухе, так как картинка на экране изменилась. Темно-фиолетовый цвет морского дна медленно становился черным, как будто на дно желоба пролилась нефть, растекаясь по всей его длине. Она придвинулась ближе, чуть не оттолкнув Хару. – Этого не может быть…

Трое мужчин посмотрели на нее, ожидая, что она скажет дальше.

– Это кораллы, – сказала Фиби и сделала знак Хару. – Могу я на минутку занять место водителя?

– Конечно. – Хару откатил стул в сторону и уступил ей место перед его пультом управления. – Вы умеете работать с DriX?

– Я пользовалась им, когда исследовала оазис Сур-Ридж у побережья Монтерея. Помимо создания трехмерных карт дна океана, обратный сигнал сонара способен различать камни, песок и кораллы. – Она посмотрела на Хару. – Этот DriX оборудован профилометром дна?

– Да, «Echoes 3500 T7». Он способен проникать на глубину до одиннадцати тысяч метров водяного столба.

– Прекрасно.

Бёрд нахмурился:

– Доктор Рид, что, собственно, вы хотите получить от поддонного профилометра?

– Я уже сталкивалась с этой проблемой. Беглое сканирование гидролокатором часто ошибочно принимает плотные заросли кораллов за валуны или часть морского дна. – Она указала на равномерное черное пятно на экране. – Сонар DriX отражается от полога этого кораллового леса, создавая впечатление, что это дно.

– Но ведь это не дно? – спросил Бёрд.

– Нет.

– Тогда где оно?

– Это я и намерена выяснить. Профилометр может проникать в песчаное морское дно даже через слои глины. Я уже использовала эту технологию, чтобы заглянуть под вершины густых коралловых зарослей.

Фиби замедлила DriX и, включив модуль «Echoes», настроила программу на получение данных в режиме реального времени. Когда она это сделала, экран разделился. Одна сторона продолжала отображать текущую сонарную карту желоба, другая половина показывала то, что обнаружил поддонный профилометр.

И Хару, и Бёрд ахнули. Фиби молчала, сохраняя сосредоточенность. Ее единственной реакцией были чуть расширившиеся зрачки. На экране профилометр отобразил в поперечном сечении безликую черную гладь, уходившую вниз, во тьму. Фиби быстро настроила фокус, и изображение стало четче.

На экране виднелись слои коралловых побегов и стеблей, плотно переплетенных вместе. Это было похоже на кинонегатив лесного валежника. Разрешение размылось, не достигнув дна. Фиби отпустила рычаги управления, и DriX начал двигаться вперед в автономном режиме.

– Это невозможно, – наконец сказала она.

– Что вы имеете в виду? – уточнил Бёрд.

– Этот коралловый лес огромен, он высотой по крайней мере в тысячу футов. Это означает, что этот участок желоба намного глубже, чем кажется. Предыдущие гидролокационные исследования данной области, должно быть, приняли коралловый полог за дно желоба.

– Но это было ложное дно, – сказал Адам.

– Тогда насколько глубоко оно уходит вниз? – снова спросил Бёрд.

– Не знаю, – призналась Фиби. – Поддонный профилометр не смог проникнуть глубже. Он не смог достичь дна. – Она указала на градиентную шкалу на экране цвета сепии. – После трехсот метров под коралловым пологом мы теряем разрешение, то есть примерно в десяти тысячах метров под поверхностью. В зависимости от того, на какую глубину он уходит, этот участок желоба может быть самым глубоким.

– Это может поставить под угрозу рекорд Марианской впадины, – добавил Адам. – Марианский желоб – самая глубокая известная впадина на планете, чуть меньше одиннадцати тысяч метров. Эта же местами может быть еще глубже.

Глаза Бёрда сияли. Похоже, он был в восторге от возможности побить этот рекорд. Тем не менее поджал губы.

– Но сколь удивительным все это ни было, дает ли это нам какое-либо объяснение скоплению землетрясений в этой области? Или это открытие случайно?

Взгляды всех присутствующих обратились к Фиби. Она пожала плечами.