Читаем Волков. Маскарад полностью

— Доброго… и подобрее видали, поручик. — Геловани повернулся к Александру. — Вижу, ваша беседа заняла не так уж много времени. Могу я полюбопытствовать — почему?

— Потому, что ее в каком-то смысле и не было вовсе. Я непременно расспрошу Владимира о его невероятном путешествии за Прорыв… но чуть позже. — Александр вздохнул и промакнул салфеткой взмокшую лысину. — Полагаю, сейчас нам лучше вернуться к насущным вопросам.

— Полностью согласен, ваше величество. — Геловани чуть склонил голову. — У нас достаточно сложностей и в этом мире.

— Итак, вы оба считаете, что все это… весь этот бардак, — Александр сердито возвысил голос, — не связан с заговором против меня и моего наследника?

— Напротив, ваше величество. Я ничуть не сомневаюсь, что и Прорывы и загадочные смерти в столице имеют отношение к заговору, и самое прямое, — ответил я. — Однако в этом деле еще слишком… слишком много белых пятен, если можно так выразиться.

Я осторожно скосился на Геловани. Но тот или не не имел ничего против, что я высказался первым, или просто не подавал виду. А может, сам толком не знал, как ответить на вопрос. Он наверняка тоже уже давно заметил всю странность последних событий, но едва ли успел найти тому хоть какое-то объяснение.

Слишком уж много во всем это было несостыковок.

— Белых пятен? — Александр снова сдвинул брови. — В том, что мы прозевали заговор, немало и моей собственной вины. Но, оказывается, в Петербурге уже третий год орудует убийца! Все это время казна содержит целый департамент полиции, особый отдел и целый конкурс жандармов — и вы, судари, говорите мне о каких-то белых пятнах⁈

— Не могу не понять возмущение вашего величества, — осторожно начал я. — Однако должен заметить, что Орден Святого Георгия уполномочен заниматься исключительно Прорывами и нечистью. В то время как криминальные и уж тем более политические дела полностью находятся в ведении департамента полиции. Вы лично распорядились учредить особую комиссию лишь в начале лета, а до этого едва ли хоть кто-то мог обнаружить связь между…

— Увы, это так. Даже самый опытный сыщик не смог бы увидеть в нападении Жабы или Лешего никаких следов человеческой воли, — добавил Геловани. — И лишь необычные дарования Владимира Петровича позволили расследованию хотя бы сдвинуться с места. Но теперь мы, конечно же…

— Достаточно! — буркнул Александр. — В последние дни я слышу слишком много оправданий, и от вас, судари, жду совсем другого. Действий!

— Едва ли это сейчас вообще возможно. — Я развел руками. — Разумеется, тайная полиция и жандармы перекопают весь Петербург и рано или поздно поймают каждого, кто причастен к мятежу. Но ваше величество, полагаю, интересует даже не князь Меншиков, а тот, кто на самом деле стоит за всем этим?

— Именно! — Александр даже чуть приподнялся с кресла, нависая надо мной. — Вам хотя бы известно, чего он добивается?

— Нет. И, признаться, пока я даже не догадываюсь. — Я чуть втянул голову в плечи. — Будь у него намерение добиться неких политических целей, как мы думали раньше, он наверняка уже предъявил бы свои требования. И времени, и сил у заговорщиков имелось достаточно.

Праведный монарший гнев не то, чтобы добавил мне сообразительности, зато изрядно подстегнул воображение, и я буквально на ходу принялся сочинять то, до чего все эти дни не мог домыслить логически. И, похоже, сочинял довольно складно — даже Геловани чуть склонил голову набок, сцепил пальцы в замок и слушал с явным интересом.

— Однако наш таинственный злодей никуда не спешил, — продолжил я, изрядно воодушевленный успехом. — И более того, как я успел убедиться, ничуть не стеснялся избавляться от неугодных. Даже тех, кто служил ему и, вне сомнений, мог быть полезен… Разве стал бы человек, который желает власти, так обходиться со своими союзниками?

— Люди порой способны и не на такое, — осторожно ввернул Геловани — видимо, чтобы уж совсем не превращаться в молчаливую декорацию. — Особенно те, которых отличают непомерные амбиции.

— Позвольте не согласиться, ваше сиятельство, — усмехнулся я. — Вы и сами весьма амбициозны, если не сказать — тщеславны. Однако вряд ли хоть кто-то в своем уме взялся бы утверждать, что Виктор Давидович Геловани способен опуститься не только до измены и убийства, но и до откровенного террора. Нет, никоим образом! — Я снова повернулся к Александру. — Методы нашего злодея настолько ужасны и бесчеловечны, что я не могу не задуматься, что и цели его так же страшны и, возможно, простираются куда дальше власти или желания изменить существующий политический строй.

— О да, мой юный друг, задумываться порой полезно. Однако вы так и не потрудились сказать, чего, если не власти хочет этот ваш… старец!

Александр явно понемногу терял терпение. Если моя пространная речь и отвлекла его от насущных вопросов, то, похоже, совсем ненадолго.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне