«Волкодавы» Берии в Чечне. Против Абвера и абреков

Через десять минут красноармейцы вскочили в седла и галопом поскакали в сторону села. Серега уехал с ними, предварительно заперев меня на ключ: толстые решетки в окнах все равно не оставляли надежды на побег. Да я и сам не стал бы больше пытаться — мне вполне хватило прошлого раза, нога еще не полностью зажила. Я быстро оделся и прилип к оконному стеклу, силясь понять, что же происходит в ауле по ту сторону реки. Бухнуло несколько разрывов гранат, выстрелы из «МГ» захлебнулись в частом сухом треске очередей из «Дегтярева»; даже на таком расстоянии до моего слуха донеслось раскатистое русское «Ура!». Потом все стихло.

На рассвете красноармейцы вернулись в крепость; вместе со всадниками во двор въехала запряженная понурой гнедой кобылой повозка, на которой можно было различить накрытые брезентом человеческие тела. Я с ужасом ожидал увидеть окровавленные трупы наших десантников, но… когда красноармейцы откинули брезент, я оторопел: на телеге лежали три мертвые женщины и мальчик лет четырнадцати. Судя по одежде, это были чеченцы, спутанные темные волосы женщин были покрыты запекшейся кровью и скрывали их лица, но можно было понять, что две из них еще очень молоды; и одна из них, судя по большому животу, беременна. Платья на них были изорваны, сквозь прорехи виднелись следы множественных пулевых ранений, можно было сказать, что они были буквально изрешечены пулями, кто-то явно стрелял прямо в упор.

— Нани! Вай, нани! (Мама! Ой, мама!) — на пронзительной ноте заголосила маленькая девочка. Она рвалась из рук Чермоева, а он крепко прижимал ее к себе, тщетно стараясь отвернуть голову ребенка от ужасной картины. Лицо Аслана почернело от горя, он стоял как каменный истукан, но не отводил пылающего взора от окровавленных тел. Наконец девочка вырвалась из его объятий и припала к трупу женщины, не переставая все это время кричать и плакать. Ее голос, как острый нож, разрывал мою душу напополам… Конечно, я не впервые видел смерть так близко, я уже почти привык к тому, что в бою гибли мужчины, но убийство беззащитных женщин и детей…

Позже выяснилось, что бандиты устроили налет на село, зверски убили семью офицера НКВД Байсултанова — близкого друга Чермоева, разгромили сельсовет и сожгли несколько домов сельских коммунистов. Несколько милиционеров и жители села, взяв в руки оружие, попытались оказать банде отпор, но если бы не своевременно подоспевшая рота красноармейцев, все могло бы кончиться намного хуже. Поняв, что сила не на их стороне, бандиты, яростно отстреливаясь, отошли в горы.

Рассказывает старшина Нестеренко:

— В начале лета силами нашего 141-го горнострелкового полка была проведена успешная войсковая операция, в результате которой была ликвидирована крупная банда, возглавляемая Умаром Асуевым. Через несколько дней мы нашли во дворе крепости подброшенную кем-то листовку, в которой был опубликован приказ Центрального комитета Чечено-Ингушской ОПКБ (Партии кавказских братьев Хасана Исраилова). В листовке банда асуевцев называлась патриотами Кавказа и одной из лучших передовых кадровых бригад. Руководство националистического подполья сообщало далее об организации траурного митинга в честь павших «в неравных битвах с большевистской властью НКВД», давалось обещание не только восстановить уничтоженную бригаду № 13, но и рекомендовалось «усилить организацию и расширение новых бригад вооруженных боевых дружин ОПКБ в ответ на гибель братьев-асуевцев». Некоторых наших красноармейцев позабавил седьмой пункт листовки, в котором говорилось буквально следующее: «Бросать по всем главным дорогам в определенном месте камешки и прочее с чувством проклятия и презрения того окаянного мерзавца-сексота НКВД, по донесению которого бригада Асуева была окружена и физически уничтожена».

Но наши чеченские товарищи сказали, что следует ожидать терактов против отдельных работников внутренних органов и партийного аппарата.

Возможно, что во время ночного налета именно боевики из ОПКБ таким образом свели счеты с чеченским офицером НКВД, действительно принимавшим активное участие в бою с бригадой асуевцев.

По рассказам очевидцев, конные бандиты ворвались в село, на скаку стреляя по окнам; пятеро из них взломали дверь в доме милиционера Байсултанова, выволокли во двор его жену и дочерей. Сын-подросток кинулся на защиту матери и сестер, отчаянно молотя обидчиков схваченными в сарае граблями, но старший из бандитов обезоружил мальчишку и, яростно отшвырнув его к женщинам, дал по ним очередь из автомата. Спастись удалось только самой младшей из дочерей, которая от страха забилась под кровать и просидела там весь налет.

Рассказывает рядовой Гроне:

— Бандиты совсем обнаглели, — комментировал произошедшее Серега. — Раньше они никогда бы не решились совершить нападение в непосредственной близости от крепости.

— Еще бы, — вторил ему Чермоев. — Ведь если раньше они стреляли в нас из дедовских берданок, то теперь гитлеровцы любезно снабжают их автоматами и пулеметами.