Волкодав

Венну случалось кропить раны вином, случалось и прижигать их головнёй. Он думал, что уже испытал на своей шкуре всё, что только возможно, но, оказывается, ошибся. Половина торса и вся рука до пальцев попросту отнялись. Волкодав не закричал только потому, что умение терпеть было едва ли не главной наукой, усвоенной им в Самоцветных горах.

«…ласковый, – вновь дошёл до сознания голос незнакомки, продолжавшей как ни в чём не бывало что-то ему рассказывать. – Но я берегу его для особенных случаев. Например, для рожениц».

Волкодав разлепил губы и просипел:

«Тебе видней, госпожа…»

Порошок запер кровь и отвалился коркой, оставив чистую рану. Женщина смазала её какой-то пахучей чёрной смолой, потом удивительно ловко зашила. Четыре с лишним года спустя на этом месте был не очень заметный, тонкий, как ниточка, шрам, который не мешал двигаться руке и не напоминал о себе даже перед ненастьем.

Отдышавшись немного, Волкодав забрал оружие убитых и деньги, найденные в кошельках. Оттащив тела в сторону от дороги, он развязал на обоих тканые кушаки и принялся заваливать мёртвых землёй и камнями. Не в первый и не в последний раз жизнь вынуждала его обойтись без обрядов воинского очищения. Но если можно было хоть как-то обезопасить себя от пришествия мстительных душ, пренебрегать этим не стоило. Вовсе уж последнее дело – бросать непогребённым тело врага…

«Куда ты шёл-то, малыш?» – спросила его женщина.

«Сперва в Саккарем, госпожа», – сказал Волкодав.

Пристальный взгляд карих глаз обежал его с головы до ног:

«СПЕРВА в Саккарем!.. Что ж, полезай на ослика, я тебя провожу».

Садиться на ослика Волкодав наотрез отказался.

«Свалишься, – предрекла женщина. – Двух поприщ не пройдёшь, свалишься. Я же вижу. Думаешь, я тебя сумею в седло взгромоздить?»

Волкодав прошёл два поприща. Потом столько же. И ещё.

«Значит, ты идёшь СПЕРВА в Саккарем, – покачиваясь на спине семенившего ослика, рассуждала его седовласая спутница. Она была любопытна, как Тилорн, и так же умела беседовать одна за двоих, постепенно вытягивая из неразговорчивого венна всё, что её интересовало. И Мыш к ней, в точности как к Тилорну, сразу проникся полным доверием. – Ты не похож ни на купца, ни на странствующего мастерового, – продолжала она. – Ни на… прости, но на воина ты тоже не очень похож. И кто только додумался отправить тебя, малыш, одного и такого глупого через перевалы, по опасной дороге?»

Волкодав долго молчал, потом, отчаявшись найти правильные слова, мотнул головой в сторону снежных вершин, горевших в розовом небе: