Волки в городе

  - А черт его знает! - в сердцах выкрикнул Збруев. - Не знаю я, что там случилось! Не знаю! Попытка прорыва на закрытую территорию. Молодой пацан. Личность установлена. Нармил. Нареканий по службе нет. Психически уравновешен. Положил кучу офицеров и разнес к чертовой матери командный пункт. Есть информация, что была еще какая-то девка. Куда делать - непонятно. Там сразу все заглушили. Что самое интересное, по моей информации ситуацию там затушил не кто иной как Громов. Вот такие дела. Значит так, друзья, давайте как дуйте в больницу к сынку нашего партийца и трясите его.

  - Сейчас? - изумился Днёв.

  - Именно, - сухо ответил генерал и замолчал.

  В больнице к визиту гостей из МНБ были явно не готовы. Заспанная дежурная сестра долго моргала глазами и смотрела на черные корочки удостоверений. Когда же до нее наконец дошло, что перед ней стоят офицеры министерства национальной безопасности, она забегала, засуетилась, начала ссылаться на инструкции. Но у Днёва с Мишиной были свои инструкции. Перед тем, как выйти из кабинета, Збруев сказал им, что допрос санкционирован Елагиным. Этого было более, чем достаточно.

  Перепуганный Гром был удивлен ночному визиту не меньше персонала больницы. Днёв рванул с места в карьер. Допрашивать он умел превосходно. Уж чего-чего, а допросов в его практике хватало. При этом подполковник умел делать это настолько виртуозно, что допрашиваемый так до конца и не понимал, что происходит: то ли с ним ведут задушевную беседу, то ли проводят релаксирующий психологический сеанс. Конечно, когда требовалось, Днёв умел быть и жестким. Очень жестким. Сейчас ситуация требовала от него нечто среднее. Парня надо было брать горяченьким, не дав ему опомнится. То есть допрос должен был быть стремительным и атакующим.

   - Константин, дело не терпит отлагательства, - начал подполковник. - Речь уже не идет о вас и вашей жизни. Речь идет о государственной безопасности. У меня есть полномочия на ведения допроса от заместителя министра национальной безопасности товарища Елагина. Я надеюсь, вы меня поняли. Я жду от вас откровенного рассказа. С самого начала и до конца. Вы можете начинать.

  Через полчаса, когда Гром замолчал, Днёв был окончательно раздавлен. Он беспомощно смотрел на Ладу, но та, похоже, находилась в том же состоянии. Из рассказа молодого человека получалось, что наверху существует целый заговор, который то ли ловко дерижируется непосредственно министром Кротовым, то ли живет своей жизнью, а управляется кем-то совсем иным.

  Слушая Громова, Борис Днёв ежесекундно отгонял от себя первую мысль. Этого просто не могло быть. Старый верный соратник Вождя Кротов не мог, конечно же, не мог стоять во главе подобного заговора! Скорее всего, рассуждал про себя Днёв, его сына кто-то втянул в грязную игру! Возможно, путем угроз или, например, шантажа. Да всякое могло быть! Остальная молодежь же включилась в этот процесс как в занимательную игру, как в своего рода развлечение. И вот до чего дошло!....

   Мишина, которая протоколировала допрос, протянула Громову бумагу и ручку:

  - Подпишите. С моих слов все записано верно. Дату поставьте.

  Гром безропотно подписал протокол и обессиленно упал на подушки. После недолгого молчания он сказал:

   - Я опасаюсь за свою жизнь. Думаю, они попытаются еще и еще. Пока не избавятся от меня.

   - Теперь в этом нет смысла, - попыталась успокоить его Лада. - Наоборот, по логике вещей они оставят вас в покое, чтобы уйти в тень и снять с себя всяческие подозрения.

   - Вы сами верите в то, что говорите? - криво усмехнулся Гром. - Вы думаете кто-то даст ход этим моим показаниям? Вы соображаете? Сын министра национальной безопасности во главе заговора! Я скорее поверю в тот вариант, что все постараются повесить на меня. Скажут, что это я все устроили. Да так и будет! И отцу конец....

   - Ну, не будем спешить с выводами. - Днев уже собирался наклонится над больным, чтобы поправить ему подушка, как дверь палаты распахнулась. Обернувшись, офицеры увидели Громова старшего и вошедшую вслед за ним пропавшую без вести Елену Дмитриеву.

   - Гром! - всхлипнула девушка и бросилась на Громова, который , казалось, все еще не мог поверить собственным глазам.

  - Пэм! - Громов заключил Дмитриеву в объятия.

   - А теперь объясните, что здесь происходит, - прервал эту сентиментальную сцену Громов-старший.

  Вместо ответа Днёв протянул ему прокол допроса его сына. Партийная бонза тяжело опустилась на свободный стул и углубилась в чтение. В палате стояла гробовая тишина. Когда Громов закончил читать, он медленно поднял голову и тяжелым взглядом посмотрел на сына:

  - Это правда?

  - Да, - кивнул Костя.

  - Этого следовало ожидать, - тяжело вздохнул Громов-отец и снова повторил: - Этого следовало ожидать. А ведь я их предупреждал....

  - О чем ты, отец?

  - Неважно, - коротко ответил партийный начальник и обратился уже к Днёву с Мишиной: - Что вы собираетесь делать с этим протоколом?

  - Для начала передать непосредственному начальству, генералу Збруеву, - ответил Днёв.