Волки в городе

  Гром: Как только холода отступили, началась активная подготовка к решающему наступлению на Москву. Зима изрядно потрепала нас. Особенно сильный удар нанесли по нашей позиции ракетные удары, на которые все таки решился Кротов. Мы, честно говоря, до конца не верили, что он пойдет на это. Ну, все же было уже очевидно. Скорее, мы ждали, что он предложит мир или что-то в этом роде. Выдвинет какие-то условия, начнет торг. Но ничего подобного не происходило.

  Это сейчас, когда подняты все документы, ясно, что им вертел Ефимов. К стати, мы ведь даже когда вошли в Москву, не знали, что это за человек, кто он такой. Никто и предположить не мог, что он и не человек-то вовсе.... В это трудно поверить, но это правда. За все три года власти Кротова нигде не появилось ни одной фотографии нового шефа МНБ. Были интервью, но без фото. Когда мы узнали в нем того, кто руководил нами в молодости... это было потрясение.

  Короче, с наступлением весны стало понятно, что еще одной фазы военного противостояния нам не избежать. На Москву идти не хотел никто - это я вам скажу прямо. Ну, были, конечно, некоторые горячие головы, которые были готовы на все, но, все же, большая часть рассуждала здраво. Все боялись худшего - вплоть до подрыва Кротовым города. Боялись не за себя, не за свои жизни, а за город, за столицу.

  В апреле наши передовые силы выдвинулись к Москве. Их тут же встретил шквальный огонь и отчаянное сопротивление. Мы были в шоке, когда, преодолевая очередной рубеж, продвигались вперед. Мы видели не трупы профессиональных военных или регулярных войск, а чуть ли не стариков и детей! Оказалось, что как только мы начали наступление, Кротов издал Приказ сродни тому, который Сталин издал в ту далекую войну. Я имею ввиду приказ 'Ни шагу назад!'. Люди, находящиеся в окружении оказались самыми настоящими жертвами. Они абсолютно не знали реального положения дел. Живя в полной информационной блокаде, им приходилось довольствоваться слухами. Они и не ведали, что мы так близко, и что контролируем почти всю страну. Пропаганда ежедневно промывала им головы, говорила, что скоро правительственные войска перейдут в наступление и окончательно разгромят Армию Свободы. И люди верили. А что им оставалось делать?...

  Дмитриева: Да, то есть получало, что они воспринимали приказы Кротова, как руководство к действию. Они и не думали усомниться в них. Не в их правильности, а в необходимости их исполнения. Ведь за ослушание грозил расстрел на месте! Именно по этому народ преодолевая страх шел против нас....

  Когда я вспоминаю те дни, то очень остро вновь и вновь испытываю чувство страха. Понимаете, с каждым километром мне казалось, дальше будет только хуже и хуже. Что он еще предпримет, этот свихнувшийся Вождь? Построит вокруг Москвы стену из младенцев?

  Громов: Она не преувеличивает. Неприятно было всем. Но деваться было некуда - мы шли вперед в надежде на лучшее. Я бы даже сказал, в надежде на чудо. И чудо произошло. Ну, если не чудо, то что-то очень на него похожее - поймите меня правильно. Километрах в ста двадцати от Москвы все закончилось. В один миг. Стрельбы прекратилась повсеместно. Мы победили.

  Сработало сарафанное радио. Люди поняли каков на самом деле расклад сил. И перестали сопротивляться. Они испуганно шли нам навстречу с поднятыми руками, беззащитные, полностью раздавленные. Еще бы! Три года им говорили из дня в день, что мы изверги, звери, террористы. Что мы разве что кровь христианских младенцев не пьем! Впрочем, Дробинский, если я не ошибаюсь, где-то дошел и до этого.

  Мы пытались как-то привести их в чувство, но перед нами были зомби.

  Дмитриева: Да, Костя совершенно прав. Это были самые настоящие зомби. Они смотрели на нас пустыми стеклянными глазами и только и делали, что просили о пощаде. Они молили нас, чтобы мы не убивали их, не пытали и прочее. Мы говорили, что никто и не собирается. Но они просто нам не верили.

  Я смотрела на этих людей и думала о том, что неужели и я сама всего три года назад была точно такой же? Ходила с такими же стеклянными глазами и жила в каком-то больном ненормальном мире? Я искала ответ и, анализируя свое прошлое, приходила к выводу, что именно так оно и было.... Да, я была точно такой же. Безусловно, мое мировоззрение несколько отличалось от мировоззрения этих простых людей. Я все же была из элиты старого общества... Элиты... Сейчас мне стыдно даже говорить так. Вырывается по какой-то дурацкой привычке. Какая это была элита? Среди всего того сброда было лишь несколько достойных людей, которые нашли в себе силы сказать 'нет'. Я с гордостью причисляю к ним своего отца и отца Кости Громова. Наши родители погибли как самые настоящие герои. Я не боюсь этих громких слов.