Волки Севера

Конан, в особо сложные и ответственные моменты соображавший исключительно быстро, глянул на башенку и машинально прочитал проступивший на рубинах рунный рисунок. Ему были видны только четыре символа — «Алгиз», «Хагалаз», «Райда», «Соули», то есть «Божественная сила», «Запрет», «Дорога», «Победа». Последняя руна, впрочем, могла означать и свет солнца.

Теперь стало понятно, какая это книга. Каждая руна — это отдельная история, длинная и запутанная. Но в то же время руны — это символы. Символы и магические знаки.

— Дайте меч, ублюдки! — надрывался Конан, пытаясь переорать шум драки, ибо черная пантера все еще продолжала сопротивляться немедийцам и постепенно отступала к Вратам, почти неуязвимая для клинков и арбалетных стрел, от которых уворачивалась с невероятной колдовской ловкостью.Джареф читал Книгу, возложив на ее страницы меч Скелоса. Тотлант с безумным ужасом в глазах наблюдал за Вратами. Из четырех засовов уже рухнули три. Конан ругался, на чем свет стоит, употребляя все знакомые ему языки и наречия, и остановился только, когда его схватил за плечо взмокший Гуннар и всучил длинный тяжелый сверток.

— Почему мне приходится выполнять вашу работу? — скороговоркой выпалил немедиец.— Забирай Меч, Тотланта и Башню! Действуйте! Сделайте хоть что-нибудь! Оно сейчас вылезет!

— Как поступать? — рявкнул Конан.— Руны я смогу прочитать, а что делать с мечом и Тотлантом?

Волшебник в это время отобрал у Конана Рангильдор, сбросил с него грубую ткань и рассматривал попеременно то Книгу, то клинок.

— Есть! — взвизгнул от восторга Тотлант, обнаружив на основании башенки углубление, в точности копирующее силуэтом навершие рукояти Рангильдора. Маг быстро вставил яблоко меча в фигурную нишу, Рангильдор, и без того полыхавший бесчисленными синими искрами, превратился в полосу слепящего белого света, а рубины слились в одно пылающее кольцо. Конану показалось, будто к мечу приделали еще одну громоздкую рукоять.

И в этот момент Врата Серой Дороги отворились.

Фреки, древнее порождение звериного мира, стоял на пороге мира человеческого.

Ничего особенного — волк как волк. Только масти черной и размером с быка. Он выглянул из сияющей звездами полутьмы, повел лобастой башкой и, увидев Бешеного, оскалился в настоящей, почти человеческой улыбке.

Бой прекратился. Все — оборотни и люди — почувствовали, как из Врат истекает могучая божественная сила.

Веллан с Эртелем, так и не сбросившие звериное обличье, легли на брюхо и тяжело задышали. Испугались. Конан и то начал оценивающе посматривать на лестницу, ведущую в подземелья замка, подумывая об отступлении. С демонами сражался, бывало. Но драться с богом? Ну уж нет. Ищите другого героя!

— Тотлант, давай! — Гуннар схватил волшебника за шиворот и потряс.— Загони его обратно в черную бездну, и я сделаю тебя герцогом!

— Не получается,— стигиец едва не плакал.— Не работает! Ну, руны, понятно, заклинание. Странник, соединив Меч и Книгу, обязан его прочесть. Я прочитал руны четыре раза. И ничего!

— Дай сюда! — Конан вырвал из рук волшебника магические предметы и всмотрелся в рисунок древних символов.— Откуда, по-твоему, надо начинать читать?

Фреки, осмотревшись, сделал первый шаг вперед. Тяжелая когтистая лапа коснулась пола святилища, и камни пошли трещинами.

В глазах Джарефа сияло истинное счастье. Он достиг своего!

— «Орикс», руна начала всех начал,— пискнул Тотлант.— Дай еще раз попробовать! Может, заклинание нужно прочесть три, семь или девять раз?

Но Конан, действуя более по наитию, чем, согласуясь с разумом, начал произносить имена рун, выстроившихся в девятизначную цепочку.

Если быть знатоком рунической магии, да и просто читать начертания символов, то цепь могла означать заклинание, состоявшее из девяти слов:

«Начни дорогу, закрой ворота чужим богам, обрети победу жизни». Но это для знатоков вроде Тотланта. Конан же просто назвал имена рун.

Фреки попятился.

Джареф оглянулся и побледнел. Над Рангильдором и соединенной с ним башенкой возник ярко-розовый ореол и кольцо света начало медленно распространяться по святилищу.

Конан зажмурился, иначе можно было ослепнуть. Рукоять меча нагрелась, но киммериец понял, что если ее выпустить, заклятье не подействует. Оборотни из свиты Джарефа отступили за алтарь, под защиту своего божества.

Фреки недаром был богом. Боги умеют проигрывать, в отличие от людей или оборотней. У них ведь в запасе вечность, а вечная жизнь подразумевает прежде всего терпение.

Громадный черный волчище медленно, со своеобразным достоинством убрал лапу, ступившую за землю не принадлежащего ему мира и, отстранившись от розовой волны, глянул на Конана.

Киммерийцу, продолжавшему жмуриться, будто бы сказали: «Раскрой глаза и посмотри!»

Конан послушался.

Фреки смотрел на варвара в упор. Умные, чуть отливающие зеленью глаза древнего существа, обладавшего непредставимым людям могуществом.

В них не было ни злости, ни ненависти. Лишь тоска. И боль. Фреки боялся, но боялся не за себя — чего бояться богу?