Волхов

— Молодой человек, молодой человек! Разрешите вас отвлечь!

Не дожидаясь дозволения, скоморох схватился за руку. Пришлось сдержаться, чтобы не швырнуть гада куда подальше. Потому что именно его, судя по всему, Саша и ждал.

— Я видел, как вы ловко разделались с тем кретином. Право слово — сила есть, ума не надо! Но вы! Вы показали себя выше всяких похвал.

— Слушай, у тебя какое-то конкретное дело или ты так, лясы поточить решил? — Саша освободился от хватки скомороха, но держался рядом.

— Да, да, конечно! Именно что дело! — хитрая улыбка, разукрашенная потрескавшейся краской заставила мурашки пробежаться по шее. — Не желаете ли опробовать свои навыки в более… подобающем месте.

Саша сжал челюсти, сдерживая мимолётный порыв, вызванный воспоминаниями о таких вот «подобающих» местах. А затем, успокоившись, спросил:

— О чём именно ты говоришь?

Уцепившись за внимание, скоморох сплясал вокруг своей жертвы уродливый танец. Радовался, словно ребёнок, загнавший муху в ловушку. Вдруг вытащил откуда-то несколько цветов, подарил их проходящим мимо девушкам, но потом остановился, сжал кривыми пальцами плечо Саши и под звон надоевших колокольчиков протянул голову к левому уху, чтобы прошептать:

— Я говорю о настоящих боях. С настоящей кровью и… настоящими деньгами.

Скоморох отпрянул, издал скрипучий хохот, будто сам чёрт.

— Ну, что? Согласен? Я вижу — ты согласен! Я вижу это в твоих глазах, парень! Увидимся вечером! — и, кувыркаясь, колесом покатился прочь, распугав прохожих.

Саша опомнился, когда тот почти скрылся за рыцарской палаткой:

— Эй, ты не сказал где!

— Посмотри в кармане! — ответил скоморох, затем пропав из виду.

Саша с трудом засунул руку в карман, спрятанный под кольчужным подолом, и достал берестяную полоску.

«Вот вы и попались, — оскалился он, сжав записку в кулаке. — Теперь уж я повеселюсь на славу, ублюдки!»

━─━────༺༻────━─━

Народу на фестивале собралось много. Сотни палаток раскинулись в почти ровные ряды, повсюду сновали разодетые люди вперемешку с простыми обывателями. Гуляния продолжались не первый час, так что некоторые сполна успели отведать разнообразных радостей средневековой кухни, и теперь дополняли канонаду веселья гулким храпом. Люди пели, танцевали, рубились затупленными железяками, мерились достоверностью одеяний, яростно спорили о чём только в голову взбредёт.

Вот, например, возле таверны сцепились норманисты с антинорманистами. Дело дошло до драки, но выделенные городом полицейские не спешили мешать её участникам приводить наиболее убедительные аргументы, а случайным зрителям эти аргументы оценивать. Только когда дело затянулось, а громила, испачканный засохшей грязью с криком «Вот вам ваш Хрёрик Ютландский!» поднял одного из оппонентов и не глядя швырнул его в сторону лавки с репликами древнеславянских украшений, но, к облегчению хозяина лавки, тот не долетел каких-то полшага.

Глеб понял, что пора действовать, и с несколькими патрульными двинулся к разбушевавшимся историкам.

— Успокоились все! Живо! — крикнул он на ходу.

Но требование осталось без внимания — громила вошёл во вкус, уже нацелился на нового оппонента, которому страстно желал донести несостоятельность его аргументов. Бедолага аж протрезвел, закричал что-то о своей неправоте, но громила решил, что успех дискуссии необходимо всё же закрепить — схватил его под ноги, взгромоздил на плечи, развернулся, готовясь швырнуть новоиспечённого соратника по историческим теориям, но тут подоспели полицейские.

— А ну, угомонись! — приказал Глеб.

— О! Товарищ лейтенант, не стоит беспокоиться! — уверял громила. — Мы лишь ставим точку в трёхсотлетнем споре, только и всего.

— Отпусти его!

— Ладно, ладно… — громила, шатаясь, стряхнул с себя испуганный груз.

Бедолага плюхнулся на землю, но тут же вскочил и дал дёру со всех ног.

— Видите? — улыбнулся громила, обдав Глеба крепким перегаром. — Целёхонький. Побежал просвещать темные головы открывшейся истиной.

Один из участников драки, усач лет сорока, решил вставить небольшую колкость, не выходя из-за спин патрульных:

— Да тебе хоть на докторскую заявляться с такой защитой. От экспертов ни следа не оставишь.

— Да что ты знаешь, падла! — возбудился оскорблённый громила. — На хрен мне вторая докторская?!

— Господи, он ещё и со степенью! — сокрушался усач, возвращаясь в таверну от греха подальше.

Глеб с облегчением вздохнул, когда разношёрстная толпа разошлась. Даже громила-учёный, подхватив кого-то из бывших противников, вполне дружелюбно болтал, усевшись на ограждение арены.

Но тут на глаза попалась знакомая парочка — журналистка Ксения с её обречённым на вечные муки оператором Пашкой.

— Стасян, тревога! — сказал Глеб в рацию.

— Что такое?! — донёсся в ответ шероховатый голос.

— Дроздова здесь.

— Чёрт!.. Проследи за ней — как бы чего не натворила. Я скоро буду.

— Принял.

Глеб приказал патрульным возвращаться на маршруты, а сам двинулся за потенциальными нарушителями в сторону большого шатра, устроенного наподобие княжеского.