Волхов

«Хех-херх-хергх… жалък глупав смъртен… (Транскрипция: жалук глупав смуртен.)Я никуда не денусь, ведь я теперь часть тебя».

«Тогда просто заткнись и не действуй мне на нервы!»

Как ни странно, но Лихо послушалось. Последующие два часа Игорь провёл в полном одиночестве, следя за выходящими из дома, решая уравнения, сложные умножения пятизначных чисел. Даже хотел сыграть партейку-другую, но со дня пробуждения демона так и не решился. Кто знает, не придётся ли иметь в соперниках древнее славянское зло, скрытое за собственным воображением?

«Итак, две тысячи двести сорок девять умножить на три тысячи пятьсот девяносто четыре… Так: две тысячи умножить…»

Наконец дверь подъезда снова отворилась, и в свете лестничной площадки показался парень. Почему-то Игорь узнал его сразу. Даже не так — почувствовал, что это именно он вот-вот выйдет наружу ещё до того, как скрипнули дверные петли. Догадку подтвердила перебинтованная рука, между двух торчащих пальцев которой тот держал сигарету.

Он торопливо шагал куда-то, от мороза пряча лицо за воротником.

Пришлось ждать целую неделю, чтобы приступить к исполнению плана. На это было две причины. Первая — чтобы не вызвать подозрений. Вторая, к тому же не менее важная, — чтобы сейчас, наблюдая за подонком, быть уверенным в собственной хладнокровности и не испортить дело необдуманными действиями. А вот Лихо никогда не отличалось терпением…

«Чего ты ждёшь?! Вот же он — давай скорее! Я хочу… тебе нужно поспешить!»

«Я велел заткнуться!»

Игорь знал, почему Лихо так жаждало действий. Оно голодало.

Древний дух питался эмоциями: гневом, яростью, ненавистью, жаждой крови… Резня в поезде утолила лишь первый голод, накопившийся за время спячки, но она же раздразнила, заставив желать большего. Игорь это знал, потому что… чувствовал то же самое.

Гнев всегда был его главным недостатком. Гнев привёл к большинству ошибок, в конечном счёте лишив собственной жизни. Год тюрьмы позволил приручить своенравную эмоцию, овладеть контролем над собственной головой, но Лихо вносило смуту в разум, и теперь контролировать самого себя было всё тяжелее и тяжелее.

Максим Железнов — сын владельца металлообрабатывающего завода, Дмитрия Железнова. Парень учился в МГИМО, но вылетел на последнем курсе. Из-за чего конкретно — неизвестно. Родители постарались скрыть подробности инцидента. Но вряд ли из-за успеваемости. Судя по той информации, что удалось нарыть на этих царьков местного разлива, чета Железновых изо всех сил старалась воспитать в старшем сыне наследника, но тот почему-то никак не хотел оправдывать их надежд. Наоборот, он пускался во все тяжкие, устраивая скандалы, погромы и прочие дебоши, но каждый раз выходил сухим из воды. Игорь с уверенностью мог сказать, что у парня шарики за ролики заехали. То ли от наркотиков, то ли по генетике подарочек прилетел, но с психикой у него явно не всё в порядке.

Идеальная цель для претворения плана.

Максим двинулся к своей машине. Та пикнула, мигнула сигнальными огнями, отворяя замки, после чего парень сел на водительское кресло, выкинув сигарету в сугроб.

«Сейчас!» — Игорь скрылся в пространстве тени, растворившись в темноте.

Максим хлопнул дверью, повернул ключ в зажигании, и двигатель послушно заревел. Заснеженную дорогу осветил свет фар, а в салоне зашипела печка.

Парень откинулся на спинку сидения, вздохнул, помотал головой. Немного потупив в потолок, он наклонился к бардачку. Левой рукой рыться было неудобно, отчего он начинал злиться.

— Ну, давай, давай… Где же ты?! С-ка… Ага! Нашёл!

Он достал маленький свёрток, перевязанный в узелок, зубами попытался его развязать, но терпения не хватило, поэтому клыками принялся грызть пакет, из-за чего тот лопнул, и содержимое разом вылетело наружу, облаком оседая по всему салону.

Максим завис на несколько секунд, осознавая произошедшее, а затем швырнул бесполезный теперь свёрток, заколотил здоровой рукой по рулю, каждый раз задевая клаксон и тяжело зарычал от злости:

— Р-р-р-р-рра-а-а! Сука, сука, сука! Р-р-ры-ы-ы-ыи-и-и…, — рык плавно перетёк в скулёж, в конце концов затихнув.

Парень лбом упёрся о руль, замерев в таком положении, пока более-менее не пришёл в себя. А затем снова выпрямился, шмыгнул носом, втёр в дёсны то, что осело на лице и дёргано закивал.

— Так, так, так… ну, ничего — я просто сгоняю за новой дозой. Всего и делов-то. Точно? Точно. Вот и всё!

Он зажал педаль сцепления, шипя от боли переключил коробку передач, вывернул руль…

— Не спеши.

Максим дёрнулся от испуга, услышав за спиной голос явно угрожающего тона. Он нервно сглотнул, почувствовав на виске холодный поцелуй пистолетного дула, взглянул в зеркало, настроенное на заднее сидение, чтобы удобнее было наблюдать за пассажирками. Но сейчас в нём отражался незнакомец, чьё лицо никак не удавалось разглядеть из-за тени, падающей со свисающего чёрного капюшона, и тёмного шарфа, скрывающего нижнюю половину лица.

— Т-ты кто?

— Успокойся. Ты вместо первой третью включил — заглохнешь. Исправь.

Дрожащей рукой Максим перевёл рычаг в нужное положение.