Волк равнин

Мальчик вздохнул, пытаясь забыть о голоде, который мучил его все сильнее, и оставил мать с сестренкой, которая заходилась в плаче. А с мокрых деревьев все падали холодные капли.

Тэмучжин нашел Бектера по звуку ножа, которым тот резал березку. Он тихо свистнул, давая брату знак, что идет свой. Ответом был мрачный взгляд. Тэмучжин, не нарушая молчания, стал придерживать тонкий ствол, чтобы брату было удобнее работать. Нож, изготовленный из хорошего металла, глубоко врезался в дерево. Бектер словно вымещал свой гнев на березе, и Тэмучжину пришлось собраться с духом, чтобы спокойно держать ствол, когда нож был так близко к его пальцам.

Вскоре Тэмучжин смог согнуть ствол и высвободить белесые волокна молодого дерева. Лук получится никудышный, мрачно думал он. Трудно было заставить себя не вспоминать с тоской о прекрасном оружии, что хранилось почти в каждой юрте Волков. Вываренные куски бараньего рога обматывались жилами и обклеивались берестой, затем сохли целый год в темноте, и только после этого отдельные части собирались вместе. Каждый лук был произведением искусства и страшным оружием (бил дальше, чем на две сотни алдов).

По сравнению с луками Волков лук, который они с братом с таким трудом сделали, был детской игрушкой. Но от него зависела их жизнь. Тэмучжин невесело хмыкнул, когда Бектер, зажмурив один глаз, поднял кусок березового ствола, все еще покрытый серебристой берестой. Однако, к его удивлению, старший брат вдруг стиснул челюсти и ударил куском вырезанного дерева о другой ствол, бросив обломки в опавшие листья.

— Пустая трата времени, — прорычал Бектер.

Тэмучжин с опаской посмотрел на нож в руке брата и вдруг понял, что они совсем одни и, если Бектеру что-то взбредет в голову, никто не поможет.

— Думаешь, далеко ли они уйдут за день? — вдруг спросил Бектер резким голосом. — Ты умеешь читать следы. Мы знаем стражу как своих братьев. Я смогу пройти сквозь охрану.

— И что ты сделаешь? — поинтересовался Тэмучжин. — Убьешь Илака?

Глаза Бектера сверкнули при этой мысли, но он подумал немного и покачал головой:

— Нет. До него нам не добраться. Но мы можем украсть лук! Только лук и немного стрел, чтобы добыть еду. Разве ты не голоден?

Тэмучжин и так старался не думать, как сильно сосет под ложечкой. Он и раньше испытывал голод, но его всегда согревала мысль о горячей еде, которая ждала дома. Но сейчас голод был злее, а до живота больно было дотрагиваться. Он надеялся, что это не признак расстройства желудка, которое бывает от заразы или плохого мяса. Здесь его может убить любая, даже самая пустяковая болезнь. Тэмучжин, как и его мать, прекрасно понимал, что они идут по тонкой грани между жизнью и риском превратиться в груду костей с наступлением зимы.

— Я хочу есть, — признался он, — но у нас не получится пробраться в юрту, не подняв переполоха. Даже если и повезет, нас все равно выследят, и на сей раз Илак нас не отпустит. Этот сломанный ствол — все, что у нас есть.

Подростки печально посмотрели на брошенный ствол, и Бектер схватил его в слепой ярости, согнул упрямое дерево и швырнул на землю.

— Ладно, давай попробуем еще раз, — мрачно предложил Бектер. — Хотя у нас нет ни тетивы, ни стрел, ни клея. С тем же успехом мы можем подбить дичь камнем.

Тэмучжин ничего не сказал, ошарашенный таким взрывом гнева. Как и все дети, выросшие под неусыпным родительским оком, он привык, что рядом всегда есть взрослый, который знает, что и как делать. Но в ту самую минуту, когда отцовская рука обмякла и начала холодеть в его ладони, он потерялся. Порой мальчику казалось, будто в груди пробуждается неведомая ранее сила, но он все ждал, что эта сила вот-вот заглохнет и вернется прежняя беззаботная жизнь.

— Сделаем тетиву из нитей. Может быть, пару выстрелов выдержит. В конце концов, у нас всего два наконечника.

Бектер буркнул что-то в ответ и потянулся за другой молодой березкой, гибкой, толщиной в большой палец.

— Тогда держи ее покрепче, братец, — ухмыльнулся он, занося тяжелый нож. — Уговорил ты меня: сделаю лук, которого хватит на пару выстрелов. А потом будем жрать траву.

Хачиун нашел Хасара высоко в лощине между холмами. Старший брат сидел так неподвижно, что мальчик, карабкаясь по скалам, чуть не упустил его. Взгляд Хасара был прикован к месту, где речушка разливалась небольшим озерцом. Хасар сделал удилище из длинной березовой ветки. Хачиун свистнул, чтобы дать знать о своем приближении, и подошел так тихо, как мог, глядя на прозрачную воду.

— Я видел их. Не больше пальца, — шепнул Хасар. — Правда, червей, похоже, они не хотят заглатывать.

Оба уставились на вялый кусок плоти, висящий на крючке. Хачиун задумался, нахмурившись:

— Одной рыбы нам будет мало, если мы хотим вечером накормить всех.

— Если у тебя есть другие предложения, говори, — хмыкнул в ответ Хасар. — Я же не могу зайти в воду и заставить рыбу заглотить крючок.