Волк и конь

Нуаддин снова испытующе посмотрел на нее, потом усмехнулся и, выпрямившись, зашагал к заливу, небрежным кивком пригласив женщину следовать за ним. Встав на берегу, он замер, неотрывно уставившись на водную гладь. Глаза его подернулись туманной дымкой: жрец словно забыл о своей спутнице и обо всем, что его окружало, всецело сосредоточившись на море. Он не произнес ни слова - и в этом молчании, нарушаемым лишь криками редких чаек да шумом волн, набегавших на берег, Бранвен увидела некое движение в воде. Оно приближалось - вскоре женщина разглядела острую морду и блестящие глаза большого серого тюленя. Вот он, извиваясь жирным телом, выполз на берег, переворачиваясь на спину, под ногами друида. Тот, словно проснувшись, сорвал с пояса серп и одним ударом распорол нежное брюхо. Кровь хлынула струей, стекая на песок и в морскую пену, пока друид присев на корточки, запустил пальцы с кривыми острыми ногтями в окровавленный разрез . Не обращая внимания на предсмертные хрипы еще живого зверя, друид вытаскивал алые, еще дрожащие внутренности, поднося их к глазам и внимательно всматриваясь в тюленьи потроха, принюхиваясь и чуть ли не пробуя на зуб.

-Слушай меня, Бранвен ингвен Бели, дочь короля бриттов, - мороз пробежал по коже женщины от этого рычащего звука, совсем не похожего на человеческий голос, - через кровь и внутренности священного зверя Ноденса, бог говорит тебе.

- Замужество постылое падет, как только Утреду отмерят его срок.

От трех миров созданий трех направит рок.

То будут ворон, черный конь и волк.

Переночевала Бранвен уже в Думбартоне - здешний мормэр, еще не забывший короля Бели, с радостью предоставил кров для его дочери, супруге самого Утреда. Впрочем, даже если бы она и не была королевой, никто бы не оставил ее на улице с наступлением темноты: ночь накануне Белтейна, издавна считалась недоброй. И по сей день многие и в Альбе и в Эйре верили, что в это день мертвые, а также все фейри Благого и Неблагого дворов выходят в мир живых. Несколько веков прошло с тех пор, как Христос победил древних богов Британии, но на холмах, как встарь, горели костры и селяне обходили границы своих владений с ветвями рябины, а у каждого дома стояла ветвь боярышника, рябины, остролиста или платана, украшенная яркими цветами и приметными ракушками. У порога дома оставлялось молоко для фейри, а на столах стояли пирог и кувшин с пивом для предков, навещавших родичей в эту ночь. Бранвен не случайно выбрала эту ночь для посещения друида - когда миры живых и мертвых так близко сходятся друг с другом, грядущее видится особенно ясно.

Утром выйдя к заливу, королева отметила необычайное оживление у хлипкого причала, к которому, один за другим, причаливали большие куррахи из добротно выделанной воловьей кожи. Из них на берег сходили крепкие мужчины в туниках, шерстяных плащах, в коротких штанах или клетчатых килтах. Все они были вооружены мечами, копьями и боевыми топорами, многие имели круглый или овальный щит., покрытый родовыми знаками. Среди них выделялся молодой человек с зелеными глазами и волосами ярко-рыжими, словно живое пламя. Широкие плечи украшал богатый плащ расшитый зеленым, красным и голубым. Рядом с незнакомцем стоял мужчина, в облачении священника, которого Бранвен сразу узнала - как узнал и он королеву.

-Ваше Величество! - воскликнул Дункан, - что вы делаете здесь.

-Я должна у кого-то спрашивать разрешения, чтобы посетить могилу отца? - раздраженно спросила королева, - лучше скажите, кто эти люди.

-Простите, ваше величество, - замялся священник, - это Эохайд мак Дуналл, сын короля Улстера. Вместе со своими воинами он прибыл нам на помощь, чтобы отразить проклятых язычников. А это...

-Я уже понял, кто это, - Эохайд склонил голову, - мое почтение королеве Альбы.

-Вы смелый человек, риаг Эохайд, - сказала Бранвен, - если осмелились преодолеть пролив в эту ночь.

-Это все отец Дункан, - усмехнулся улстерец, - он убедил моих воинов, что его молитвы отпугнут любых фейри, оградят нас от чар колдунов и друидов.

-Порой возмездие фейри может запоздать, - негромко произнесла Бранвен.

-Зато наше время не терпит, моя королева, - сказал Дункан, -язычники могут вернуться в любой миг - и поэтому я торопил наших гостей. Если мы поспешим, то будем в Эдинбурге еще до темноты.

Однако, как они не спешили - все равно опоздали.

Уже вечерело, когда ирландцы, Дункан и Бранвен с ее бриттами, вышли к Эдинбургу. И первое, что они увидели с вершины нависавшей над городом горы Трон Лучника - это паруса множества чужих кораблей в заливе Ферт-оф-Форт.