Воля имератора. Двойник

— Фотограф Поль из французского посольства сюда звонил?

— Никто сюда не звонил.

Не врет.

— Значит, после разговора Федышина вы позвонили в посольство?

— Никуда я никому не звонил. Француза впускал, было дело, но в остальном невиновен.

Хм… Опять не врет!

— А Федышин кому звонил?

— Вчера он кому-то звонил, может, в посольство. Я разговора не слышал, курить ходил.

Не врет. А ведь похоже, что к убийству Федышина дежурный отношения не имеет. Жаль. А я-то рассчитывал ухватиться за первую ниточку. Кудрявцев французского фотографа пропускал, но не более того. Дисциплинарное нарушение, на уголовную статью не тянет. Скорее всего, Федот Федотович назначил своему приятелю встречу, предложил денег за фотографии, а тот сообщил по команде. Но как вычислили, что встреча состоится в Некрополе? Или нашего недотепу просто пасли, а доведя до удобного и безлюдного места, прирезали? Кстати, тоже могло быть. Ответить на эти вопросы может либо посланник, либо тот самый Поль.

Отведя в сторону Пегова, чтобы никто не слышал, спросил:

— Полковник Мезинцев может дать разрешение на оперативную разработку представителя иностранной державы? У Кутепова дел много, к чему тревожить?

— А фотограф имеет дипломатический иммунитет? — поинтересовался Пегов, а потом сам и ответил. — Если простой фотограф, то проходит как обслуживающий или технический персонал. На дипломатов — тут разрешение самого генерала нужно, а с простым служащим и полковник разрешение даст. — Потом, отведя взгляд в сторону, сказал. — Если для дела, то Владимир Викторович и на дипломата разрешение даст, без генерала.

— Вот и хорошо. Тогда мы с вами вместе к Мезинцеву и поедем. А здесь — лабораторию опечатать, а еще лучше — под особую охрану взять.

Напоследок подошёл к Кудрявцеву.

— Слышал я одну историю в Швейцарии, — глядя в пространство произнёс я. — В один благородный дом захаживал друг кастеляна. Все к нему привыкли давно, заходил в дом через заднюю дверь, унтер-офицер, типа вас, даже и не проверял что тот за пазухой носит. А оказалось, что этот друг этот был далеко не другом. Принёс он как-то заряд динамита и взорвал его. Погубив и хозяев дома, и кастеляна, и того унтер-офицера и всю остальную прислугу, — с этими словами я пристально поглядел на женщину в белом фартуке, от чего та охнула и прикрыла рот рукой.

А я развернулся на пятках, и переглянувшись с начальником охраны, направился к выходу.

Глава 15 Мистер «ха»

Владимир Викторович Мезинцев мне понравился. Крепкий, хорошо сложенный мужчина лет сорока— сорока пяти, со щеточкой усов над верхней губой, напоминающий какого-то артиста. Не очень известного, потому что ему всегда поручают роли положительных начальников или мудрых генералов, а такие массовому зрителю не запоминаются.

На нашей встрече, состоявшейся на одной из конспиративных квартир, Мезинцев был в штатском, но представляю, как ему идет мундир полковника.

Мы были вдвоем, потому что Мезинцев решил, что присутствие подчиненных пока излишне, а я с ним был совершенно согласен. Одно дело, если поручики и штабс-ротмистр узнают о французском посланнике, совсем другое, если здесь будет замешан князь Сангушко, управляющий Кабинетом его величества, да еще и тайный советник.

— Как мне к вам обращаться? — первым делом поинтересовался полковник.

— Да как вам угодно. Можете просто по имени, — улыбнулся я.

— Называть по имени наследника престола — перебор, тогда, позвольте остановиться на Александре Борисовиче. Да, сразу же хочу сообщить, что тому Мезенцеву я не родственник, и моя фамилия пишется через «и» — Мезинцев.

Тому, это кому? А, шефу жандармов и начальнику Третьего отделения.

— Насколько я помню, фамилия шефа жандармов, которого убил писатель Кравчинский, была Мезенцо́в, с ударением на «о», — хмыкнул я, давая понять, что наследник престола немного знаком с русской историей.

Зачем он мне это сказал? Скорее всего, этот диалог у него случается довольно часто, и он уже замучился отвечать, что не потомок того самого.

Но мы не стали продолжать лингвистические изыскания. Полковник Мезинцев, внимательно посмотрев на меня, сказал:

— Александр Борисович, штабс-ротмистр Пегов сообщил, что у вас имеется дело, строго конфиденциальное, в которое не стоит посвящать генерала Кутепова. Откровенно говоря, я озадачен. С одной стороны — вы цесаревич, в самое ближайшее время станете императором, не выполнить ваш приказ — конец карьере, а с другой — Александр Павлович Кутепов мой непосредственный начальник, к которому я отношусь с огромным уважением.

После таких слов, Владимир Викторович понравился мне ещё больше. Честно сказал о своих карьерных амбициях (а какой полковник не хочет стать генерал-лейтенантом?), но в тоже время, не желает подсиживать начальника. Если бы врал — я бы почувствовал.

— Владимир Викторович, предлагаю вам такой вариант — я изложу вам последовательность событий, расскажу, как все было, а вы решайте — стоит ли вам идти с докладом к непосредственному начальнику или лучше немного подождать, но сначала сделать то, что необходимо.