Вольф Мессинг. Судьба пророка

– Этому Мессингу предстоит выступать в эвакогоспиталях, там вряд ли он навредит, но если будет подрывать дух и волю выздоравливающих, то мы тут же примем меры.

– Москва все-таки прислала, – заметил кто-то.

– Москва прислала, а отвечать за него нам, – парировал начальник ГБ. – Запланированы ли его концерты на оборонных предприятиях?

– Конечно, – подтвердил представитель филармонии, – они – основные плательщики.

– Тут дело серьезнее, чем в госпиталях: не отпечатаются ли в его сознании действия секретных механизмов? – задумался начальник ГБ.

– А он их не увидит, – сказал представитель филармонии, – мы его быстро проведем в красный уголок. Окружим людьми и проведем. Он даже ничего на заметит. Тем более видит неважно. Носит очки.

– Но может почувствовать. Он – телепат какой-то, – сказал начальник ГБ.

– Не думаю, – вмешался в разговор представитель обкома, человек с высшим гуманитарным образованием, – его действия полностью объясняются материалистическим мировоззрением. Через движения мышц он познает мысли и чувства человека. Мессинг непосредственно ощущает двигательные импульсы, поступающие из мозга в мускулатуру. Я наводил справки.

– Официальные?

– Конечно. С подписями и печатями, на специальных бланках.

– Все-таки я советовал бы за ним присматривать. Мы разработали методы наблюдения, – сказал начальник ГБ, – но помощь народа, помощь общественности не помешает. Даже в туалете кто-нибудь из иностранных резидентов может передать Мессингу задание или получить от него секретные материалы о числе военных предприятий, о том, что они выпускают. Ведь у нас в городе немало болтунов, особенно среди пьянчуг-инвалидов. Мы проведем с ними нужную работу.

– А как платить будем? – робко заметил представитель филармонии, боясь, что ГБ отменит концерты Мессинга, на которые уже поступили многочисленные заявки.

– Как… Как… – замешкался представитель обкома, – как ему всюду платят. – Высшую ставку, – тихо промолвил представитель филармонии.

– М-да, – почесал затылок начальник ГБ, – а вдруг выяснится, что он все-таки шпион, а мы его по высшей ставке оплачивали? Позора не оберешься. Не отмоешься. Никогда!

– Надеюсь, он не окажется ни шпионом, ни вредителем, – осторожно произнес представитель обкома, – его проверяли в Москве. И в других городах. Множество раз. Он предсказал смерть Гитлеру, если тот нападет на СССР.

– Это патриотично, – согласился начальник ГБ, – но Гитлер пока жив и подбирается к Сталинграду. В любом случае предсказание Мессинга надо включить в предисловие к его концерту.

– Сделаем, – отозвался работник филармонии. – Мой директор сейчас болен, в понедельник выйдет и сразу подключится к этому вопросу. Но как быть с продуктовой карточкой? Говорят, этот Мессинг на каждом выступлении затрачивает массу энергии. Может, отнести его к рабочим.

– Это не в нашей компетенции, – сказал представитель обкома, – артисты относятся к служащим. Выдадим ему то, что полагается. Одно ясно – с этим Мессингом надо быть всегда начеку!

Так или приблизительно так могло проходить совещание по поводу прибытия Мессинга в Новосибирск. Ему выделили комнату в общей квартире, чтобы за ним дополнительно приглядывали соседи. И они следили – следили за каждым его шагом: когда он уходит из дома, когда приходит, не превращается ли по вечерам в зверя (был распространен и такой слух).

Мессинг наверняка чувствовал и слежку за ним, и окружавшую атмосферу подозрительности. Кстати, отзывы о его концертах были в большинстве не столь пространны и хвалебны, как приведенные в мемуарах, и заключались в двух словах: «Концерт состоялся». Однако всегда выручали зрители – Мессинг знал, что нужен им, что их горячие, искренние аплодисменты – вот истинная оценка его работы, его творчества, а не грязные слушки злобных и темных типов. Новосибирск – суровый, холодный город, и людям живется в нем нелегко. Поэтому они пытаются обнаружить врагов, якобы мешающих жить лучше, им подсказывают, среди кого искать. Немало обид испытал Вольф Григорьевич в Новосибирске, но в награду за терпимость, за свой талант, несущий людям радость и веру в свои силы, обрел в этом городе счастье. Предоставим слово самому Мессингу: «В 1944 году в Новосибирске после сеанса „Психологических опытов“ ко мне подошла молодая женщина:

– Мне кажется, вступительное слово к вашему выступлению надо читать по-другому…

– Ну что ж, – ответил я. – Попробуйте вы прочитать его… Следующее выступление – через два дня… Вы успеете подготовиться?

– Попробую.

Накануне я встретился с ней снова. Мне понравилась ее манера чтения.

– А у вас есть длинное платье для выступления?

– Нет, я думаю, следует надеть темный строгий костюм. Он больше подходит для сеансов ваших «психологических опытов».

Так я впервые встретился с женщиной, которая стала потом моей женой, – Аидой Михайловной… Годы, прожитые с нею, самые счастливые в моей жизни». Это отрывок из мемуаров. Скорее всего, первый разговор между ними был лаконичным, но не таким сухим и формальным. Мессинг побледнел, узнав, что она собирается читать вступление не официальным тоном, а мягко и доверительно.