Волд Аскер и симфония дальнего космоса

— На голову? Зачем? Нет, пусть они просто стоят на столе. Те инопланетники, что на Вентере, обучены ими пользоваться, они их сами найдут. Но это потом. Сначала изучи их по классификатору… вот, загружай эту программу, и читай пока. Их тут несколько сотен, это займет тебя надолго. Тем более что тебе всё равно это придется делать. Тебе ещё жить с ними.

— Мне с ними… что?

— Жить. Вместе. Без скафандра.

С этими словами капитан удалился, оставив меня переваривать полученную информацию. Я посмотрел на красноватые пески Вентеры. Приемный покой задумывался как большое помещение со стеклянными стенами, через которые должна была быть видна вся панорама местных красот. Но с красотами была проблема. За бортом дул сильный ветер и поднимал песок в воздух, да так, что не было видно горизонта. Я погрустил немного и принялся за работу.

До обеда я успел прочитать только пару десятков описаний относительно человекообразных существ. Дело двигалось медленно, кроме описаний, я читал ещё и истории их открытия. Эти истории были полны как комических, так и трагических эпизодов, и не читать их было совершенно невозможно. Я дал себе слово прочитать для начала только краткие описания и отправился на обед.

По причине малого размера у госпиталя не было своей столовой, и кормили пациентов в общей столовой. За столик ко мне уселись двое лейтенантов в АСК (аварийно — спасательный костюм, положен для ношения на базах с давлением большим, чем давление окружающей среды, — Прим. авт.) косморазведки. Я был в больничном халате, поверх которого, как и положено, был одет мягкий АСК, пока без знаков различия. Положенные мне скафандр и мундир курсанта ещё не выдали. Косморазведчики, приняв меня, по-видимому, за техника и не обращая на меня никакого внимания, принялись живо болтать о своих делах. Я начал прислушиваться, когда они стали делиться байками про последнюю экспедицию.

— … и вот начали они определять понятие "жить". А у этого вида разумных существ очень интересный жизненный цикл. Они за время своей жизни претерпевают несколько превращений. У них там часты долгие засухи, и сначала они рождаются из яйца и живут в воде в виде рыбы. Потом, во время засухи, они закапываются в песок и превращаются в четырехлапое земноводное, потом во время очередной засухи могут несколько лет пролежать в анабиозе, зарывшись в землю в пересохшем русле бывшей реки, а когда снова появляется вода, они превращаются в прямоходящее существо с руками. И всё это время сохраняют разум и память. Так вот, каждое такое превращение они воспринимают как смерть, и для каждого у них есть свое слово. А настоящей жизнью они считают то состояние, которое наступает после разрушения последнего тела. Они могли распространяться о его благах часами. Они считают, что при этом переходят в состояние полной ясности и прозрачности, понимаешь? И вот это состояние они и называют "жизнью". А всё, что до этого, это "до-жизнь".

— А что наши?

— Наши пытались разубедить, но те ни в какую. "Если, — говорят, — Создатель сделал мир таким, что при переходе из одного состояния в другое повышается мобильность и количество возможностей, то и после разрушения последнего тела должно произойти что-то хорошее". Мышление по аналогии. Не пробьёшь. Железная логика. Наши бились — бились, еле научились отличать их смерть от жизни. Разобрались только тогда, когда один из наших додумался спросить, как можно перейти в состояние вечной блаженной жизни. Местные задумались, а потом задумчиво так и говорят: "Ну, например, по голове сильно стукнуть". Великолепная фраза, правда? У нас она в этом выходе уже стала легендой. Неделю потеряли только на одном этом понятии.

Косморазведчики захихикали, я тоже не удержался и хмыкнул. Соседи по столу соизволили обратить на меня внимание.

— А ты откуда, дружище? Вроде как новенький?

— Капитан Волд Аскер, воздушно — космической флот Земной Федерации. Честь имею. Буду здесь курсантом. Говорят, жить придется с вашими земноводными.

Лейтенанты собрались подпрыгнуть, но я скомандовал "вольно, свои", и они расслабились.

— Обалдеть, — сказал один из них, светловолосый, узколицый паренек, тот, что рассказывал про экспедицию, — про тебя по телеку неделю бубнили, а мы тебя не узнали. Для нас честь познакомиться с парнем, который спас Землю.

Меня такая фраза покоробила, и я рассказал им про перехват и про то, как мы едва не осрамились. Потом мы стали знакомиться и обмениваться байками. По их словам выходило, что на базе только трое землян готовятся стать курсантами академии, и все эти трое из косморазведки. А это значит, что они все прошли космоскаутские отряды и училище косморазведки. А это, в свою очередь, означает, что они мастера как в рукопашном бою, так и в истории культур. В космоскауты берут только самых — самых и отчисляют немилосердно, а училище ещё строже. Вот только что я здесь делаю в такой, буквально сказать, звездной, компании?