Волчица и кот

Надо сказать, выглядела княгиня весьма представительно и элегантно. Накидка из шкуры земного леопарда, многочисленные браслеты, посверкивающие искрами самоцветов, украшающие обнаженные руки – от запястий до плеч. Туника с глубоким – до пупа – прямоугольным узким декольте, символически перехваченным нитью пурпурного гианейского жемчуга, и широкие брюки-клёш из серебристой, в искорку, ткани, туфли на умопомрачительном каблуке. Шейный платок был заколот булавкой с огромным итильским рубином, стоимостью в среднюю шхуну.

– Я постараюсь говорить как можно короче! – начала она. Сегодня мы обсуждаем поведение дочери императрицы, бывшей наследной принцессы Милисенты (многие это отметили – как бы невзначай наследница была названа бывшей).

– Как, думается, уже известно всем – она сбежала, поправ законы и обычаи империи. Но не об этих законах и обычаях я хочу сегодня поговорить.

Мы обсуждаем поведение девушки, с которой ее мать поступила так, как думается, ни одна из нас не поступила со своей дочерью – да что говорить – мало найдется в нашей империи тех матерей, кто поступил бы так!

Можем ли мы при этом не коснуться этого? Не коснуться того – что сделала правящая императрица, и благодаря чему мы имеем повод для этого собрания?

– И в самом деле, – буркнула графиня Елизавета Хэм, – с девочкой наша царица обошлась уж больно сурово. – Конечно, родителям лучше знать – когда сечь, когда не сечь, но все-таки...

– И что же? – между тем продолжала развивать свою мысль Катарина де Орсини, – Как отреагировала принцесса на подобное наказание? Пусть и не вполне справедливое, пусть болезненное...

– Как настоящая амазонка! – выкрикнул чей-то прокуренный голос, – Правильно сделала!

– Я бы могла говорить еще долго и много! – изрекла Катарина, – но я не собираюсь этого делать – все и так ясно! Несколько долей секунды, она переводила дух, перед тем, как приступить к главному.

– Поэтому я скажу вот что: царствующая императрица показала себя с наихудшей стороны – и как политик, и – не побоюсь этого слова – как мать: не сумев ни воспитать свою дочь и преемницу как должно, ни поступать с ней как диктует здравый смысл и материнская любовь. И в связи с этим, мы, наша партия, и я, как убежденный радикал...

– Ради... – кто? – насмешливо выкрикнула с первого ряда баронесса Ариадна де Бро.

– Мы, – Орсини запнулась, но лишь на пару мгновений, – считаем себя вправе поднять вопрос о доверии правящей императрице!

Зал невольно охнул, притихнув.

– Хотя бы по той причине, что теперь вопрос с престолонаследием стал довольно остро, – закончила свою мысль княгиня. – Но не забудьте – есть еще Пятый закон Александры Великой.

Молчание продлилось довольно долго.

– Ээ, – неуверенно проблеяла со своего места заместитель министра двора Эсмеральда де Шабли, – по моему, – ээ-данный разговор, э, несколько преждевременный, – императрица еще не стара, и вполне способна, так сказать, подарить нам даже не одну наследницу... Так что... ээ... И ссылка на Пятый закон тут не вполне уместна, точнее – ээ, неуместна вполне...

– И кого же, по вашему, надо посадить на место Антонины? – ехидно вопросил кто-то из зала – кажется, княжна Мария Голицына. – Уж не себя ли ты, Катариночка, прочишь в императрицы?

– Если на то пошло, то мой род не менее древний, чем род Антонины, – высокомерно фыркнула Катарина. – Он восходит к самому Майклу Тайсону.

Зал сдержанно захихикал, – почему-то немало знатных родов во всей Ойкумене, возводили свою родословную к этому мифическому герою, будто бы жившему на Старой Земле, чуть ли не до изобретения звездолетов.

– Ну, так что с этого? – желчно прокомментировала какая-то сухопарая дама, – Вот моя семья так вообще происходит от самой Масяни – но я на трон почему-то не лезу!

Катарина опешила, старясь собраться с мыслями. Вообще-то, она должна была сказать совсем другое – вспомнить заслуги двух племянниц Антонины перед империей, указать на их приверженность старым добрым традициям, образованность, и личную скромность (всего-то меньше ста мужиков в гареме на двоих). Но ее понесло куда-то не туда, на разговоры о своих предках – чего доброго, и впрямь подумают, что она...

Между тем среди собравшихся завязался было спор, зал загудел.

Но тут вскочила баронесса Ариадна Бре, пулей вылетев на малую трибуну.

– Да вы что – не поняли? Плевать ей на трон и на престолонаследие! Ей просто хочется покуражиться и лишний раз погнать волну, в надежде, что ее партия возьмет власть!

– Я не собираюсь выслушивать тех, кому нечего сказать, и кто готов угождать императрице каким угодно способом! – изрекла Катарина, и добавила в сторону, но так, чтобы это услышали. – Подстилка мужская!

– А в рыло, дрянь многостаночная? – осведомилась баронесса у оппонентки.

– Что вы ска... Что ты сказала, сука?! – заверещала де Орсини. В этот момент что-то сломалось в ней, и ее хваленое хладнокровие, буквально вошедшее в поговорку, внезапно дало трещину.