Волчий клык

Ноэль нервно поработал ладонями, сжимая и разжимая кулаки, и вдруг широким размашистым движением смахнул со стола почти все, что там стояло. Посуда загремела и зазвенела, падая на пол, еда разлетелась в разные стороны, разбрызгалось по сторонам вино из разбитых бокалов и бутылок. Мне на колени прилетел какой-то обгрызенный кусок. Зато почти весь стол остался свободным.

— Отошли все! — коротко рявкнул Ноэль. Относилось это к нам троим, сидящим вокруг стола.

Я и Райс поспешили отойти в сторону, Дайру выдернул из-за стола один из охранников.

Ноэль прогулялся к шкафчику в дальнем углу, принес несколько маленьких глубоких блюдечек, поставил на стол.

Ольгер свернул крышку на бутылочке и наполнил блюдце изумрудной жидкостью.

— Великий Ноэль! — Ольгер церемонно кивнул и жестом пригласил опытного мага дать мастер-класс.

Ноэль протянул руку, остановил ладонь над блюдечком, неторопливо зашевелил пальцами. Вино запузырилось, зашипело и довольно быстро выкипело, оставив на дне блюдца зеленый налет и маленькую горку темного порошка, очень похожего на знакомую мне с детства марганцовку.

Закончив, Ноэль накрыл блюдце ладонью и через несколько секунд развел руками:

— Проверь, волчонок, и убедись сам, что твое представление не удалось. Краппа мертва.

Проверять Ольгер не стал. Он невозмутимо наполнил второе блюдечко, поставил его себе на ладонь. Даже на большом расстоянии от Ольгера я почувствовала холодок, и через несколько секунд жидкость в блюдце превратилась в рыхлый зеленый сугроб, который вспучился искристой шапкой. Затем Ольгер перевернул блюдце над столом, миниатюрный сугроб разбился о столешницу, превратившись в широкое пятно зеленого инея. А в самой середине пятна образовалась небольшое фиолетовое пятнышко краппы.

— Проверяй, великий маг, — кивнул Ольгер.

Ноэль внимательно посмотрел на Ольгера, потом на Дайру и решительно накрыл ладонью фиолетовое пятнышко.

— Те, кто пытались ставить над краппой разные опыты… — заговорил Ольгер, пока Ноэль с напряженным выражением на физиономии держал ладонь на столешнице. — … дружно сделали одну и ту же ошибку. Они выпаривали растворы с краппой, нагревая их, высушивали при естественно-положительных температурах, и замораживать растворенную краппу — как это сделал я сейчас — они тоже пытались. Но все они растворяли краппу в воде, и никто не попытался растворить краппу в цветных винах, как это придумал сделать мой брат. Он считал, что должны отыскаться такие условия, при которых краппа восстановится. И надо же — выяснилось, что если краппу растворить в цветном вине, а затем заморозить, ее свойства восстанавливаются… Кто бы мог подумать, да, Ноэль?

Ноэль не двигался, на лице его постепенно проявлялась паника.

— Но даже не это самое главное, — продолжил Ольгер. — То, что я тебе, Ноэль, показал, не просто возвращает краппу в живое состояние, но еще и сохраняет в первоначальной силе заклятье, записанное на краппе до растворения.

Ноэль стоял, все так же, не меняя позы. Но кое-что изменилось. Волны мелкой дрожи начали одолевать его. Лицо исказилось болезненной гримасой. Он попытался было оттолкнуться от столешницы и выпрямиться, но не смог, склонился еще ниже и рухнул на стол вниз лицом.

— Не вини себя, Ноэль, — вкрадчиво сказал Ольгер, глядя, как великий маг корчится в судорогах. — Ты поддался азарту, это так по-человечески. Ты не принял всерьез своего врага только потому, что он — обычный. И это тоже по-человечески. Ты хотел невозможного и не собирался никого щадить — и это я тоже понимаю, сам такой. Ты так легко поверил в чужую подлость — ну, тут без комментариев… Извини, эту войну ты проиграл.

Ноэль собрал силы, подобрался, оттолкнулся, наконец, от стола.

Я не смогла удержаться от вопля.

Только что вниз лицом свалился пышущий здоровьем и энергией молодой мужчина, чье тело веками оставалось тридцатилетним. А выпрямился старик с увядшей восковой кожей, с глубокими морщинами и темными пигментными пятнами на щеках, на лбу и на разом похудевших руках… Он выглядел намного старше даже моего уже немолодого папы и продолжал стареть на глазах. Волосы стремительно побелели, а стоило Ноэлю шевельнуться, они стали осыпаться, тонкие и невесомые. Губы темнели и проваливались, веки с облезшими ресницами покраснели и высохли, радужка глаз поблекла, а белки покрылись сеточкой сосудов. В дыхании стал слышен тонкий присвист.

Слуги и охранники Ноэля пребывали в шоке. Видимо, они были обучены даже дышать по приказу. И теперь, глядя на то, что происходит с их хозяином, они понимали, что он уже ничего им не прикажет, и боролись с желанием бежать без оглядки.