Волчьи тропы

Ивальд в те моменты, когда позицию занимал Орм, выглядывал в гараж, отстреливая наиболее дерзких троллей. Первый шок ушел, оставив в покое отточенное зимними тренировками умение стрелять, и дверг погрузился в покой, сам себе сейчас напоминая профессионального подземного рейнджера или охотника на Огненных Червей. Над облаками пороховой гари и потоками крови начинало подниматься знамя воинской гордости.

К радости северян, сейчас в натиске троллей уже с трудом угадывались те неудержимая ярость и самоотверженность, с которыми они в начале штурма кидались в бой, обреченные на заведомую смерть. Поостыв и испив крови собственных соплеменников, теперь они шли в атаку группками по три-четыре воина, пытаясь одновременно навалиться на одного викинга. Прикрывались щитами из жести, часто отступали из-под пуль и выманивали на стрельбу, продолжая тем временем пробивать крышу и не переставая разламывать окна, уже фактически превратив их в двери. Казалось, потяни сейчас покрепче за углы — и исстрадавшийся дом просто рухнет на головы обороняющихся.

Следующее затишье наступило часа через три, когда уставшие, казалось, тролли прекратили даже самые робкие попытки прорваться внутрь, убрались с крыши и закончили долбить в окна. Дикая толпа за дверьми откатила еще дальше, чем в прошлый раз, с негромким рычанием зализывая раны и оттаскивая свежие трупы. От залитой кровью земли шел пар, скрипели сорванные с петель ставни, оторванный карниз мерно стучал секунды, раскачиваясь под потолком и отбивая ритм в стену.

— Тяжело раненные есть? — Атли осмотрел находящихся в главной комнате хирдманов. — Пересчитать патроны!

— Двенадцать, — Олаф.

— Шесть, — это ирландец.

— Двадцать один, — Бьёрн.

— Ничего, — Арнольв.

— Тридцать и… плюс восемь, — Харальд.

— Один, — с невеселой усмешкой Орм.

— Ничего, — Торкель.

— Одиннадцать, — кузнец Ивальд.

— И у меня два, — подвел итог ярл. — Харальд, обменяйся автоматами с Арнольвом, недобитый магазин отдай Олафу. Ивальд, быстро в гараж… Готовьте мечи, ближники! Мы славно сражаемся, видят Асы, и сам Одноглазый радуется кровавой потехе, разглядывая нас сейчас со своего престола! Верные вороны принесут ему всю правду об этой битве… Не меньше, чем сорок врагов на каждого из нас! Да что сорок, больше, много больше, клянусь когтями Хальвбьёрна! Валькирии уже кружат над домом, видите? Павший в этой схватке наверняка станет эйнхерием… Во славу Одина! — Голос ярла, который сейчас почти не заикался, был сухим и словно треснувшим, а все разом невольно взглянули вверх, на секунду забыв о крадущихся во тьме врагах, словно сквозь пробитую троллями крышу действительно хотели разглядеть в ночном небе крылатых дев-воительниц.

Буквально через несколько минут тролли опять рванулись вперед. Словно не было трупов, десятками загромождающих проходы, словно не было кровавой каши, продолжающейся вариться уже почти всю ночь, сотни раненых и изрубленных сородичей — они снова двинули на штурм, пытаясь ворваться в избу единой грязно-черной массой, дотянуться когтями, дубинами, копьями, стараясь порвать, смять, изгрызть. Словно какой-то невообразимо далекой частичкой своего крохотного мозга они все же осознавали, что у раумсдальцев кончаются патроны и скоро будет легче.

А те стояли — им было не привыкать. Уставшие, с ног до головы забрызганные своей и чужой кровью, так до конца и не понимающие, что движет сейчас этими ордами, которых они привыкли обращать в бегство гораздо меньшими силами, они сменялись на позициях, успевая лишь влить в пересохшую глотку предпоследний глоток из фляги, и вновь занимали свое место у проходов. Мечи тупились о грубые топоры и черепа троллей, срубая и то и другое без разбора, все реже раздавались выстрелы.

Арнольв чуть отошел в глубь избы, давая двум или трем атакующим все же проникнуть в сенцы, разломанные за время штурма в труху. А затем резко нагнулся, вцепляясь в сдвинутый от дверей ларь, с натугой подхватил его и толкнул вперед, ломая штурмующих, уже уверовавших в прорыв. Возникший справа от брата Атли пристрелил еще двоих, пытавшихся преодолеть очередной затор прямо по головам. Щелкнув пустым затвором, ярл забросил автомат за спину, а Арнольв снова навис над дверьми.

— Нужно уходить, — сказал здоровяк. Спокойно, едва ли не зевая, как делал всегда, когда нервничал, не спуская глаз с прохода, где отродья расчищали завал. — Иначе через часок-другой…

Атли не ответил, осматривая дом, словно пытался найти ответ. Вот Харальд прижимает рвущихся в проем разбитого окна двоих огромных троллей перевернутым столом. Когда топоры начинают крушить столешницу, Олаф бьет дважды — метко и сильно, за мечом утягивая мертвых врагов вперед, внутрь. Потом они ногами пинают трупы, утрамбовывая их, кладут сверху порубленный стол, что-то радостно говорят друг другу, а на окровавленных лицах сверкают белоснежные улыбки. Во второе окно лезут сразу трое, все с копьями, и побратимы бросаются туда…