Волчьи тропы

— Вот это да! — Радости и восторгу великана не было границ. — Ты правда занимался? Здорово! — Казалось, он говорил сразу со всеми, поворачиваясь то туда, то сюда. — Действительно, сильно! Мне так уже давно никто не противостоял! Нет, вы видели?! Молодец! — Хлопок по плечу едва не сбил дверга с ног. — Для коротышки просто отлично, просто отлично! Клянусь Великим Ясенем! Слушай, тебе нужно начать заниматься! А какой из тебя мог бы выйти гребец! Обязательно заниматься, прекрасные результаты! Ты смог сбить мой удар в плечи, а «замок» у тебя не хуже моего! Поднаберем тебе массу без проблем, и в своем весе, Ивальд, ты сможешь… — Тонкий голос гиганта потонул в приветственных воплях северян, поздравлявших обоих борцов.

Подошедший Оттар осмотрел красное пятно, проступившее через рубаху кузнеца, и объявил о прекращении боя.

Сграбастав в одну руку одежду, а в другую еще не пришедшего в себя дверга, Арнольв двинулся на свое место. По кружкам опять зажурчало, а Орм взялся за гитару.

— Пей! — Арнольв протянул Ивальду свой рог, опять до краев наполненный водкой. — Теперь тебя есть за что уважать, это точно! А как я говорю, если борца можно уважать, значит, в жизни у него еще очень много положительных качеств. Пей!

Ивальд что-то пробормотал в ответ, лестно оценивая габариты и технику викинга, и гудящими непослушными руками поднял рог. Сидящие за столами дружно закричали, хлопая по доскам и топоча, и как один подняли вместе с кузнецом свои кубки. Ледяной поток опять ринулся в пересохшую глотку, и подземник глупо улыбнулся, отдавая пустой рог гиганту.

Потом опять пили, Рёрик что-то таинственно сказал про то, что уже пора, и удалился из дома, пьяного Хлёдвига прополоскало у дверей, а возбужденный Арнольв руками согнул треногу светильника.

14

Второе понимание пришло еще несколько позже. Кружилось, кружилось, не решаясь прикоснуться к сомкнутым векам, и наконец толкнуло в бок. Темная полоса перед глазами стала еще темнее, Ивальд замычал и попробовал перевернуться на другой бок. Понимание прошептало: ты лежишь… в голой клети… давно.

Ивальд покивал пониманию и продолжил разглядывать темноту.

— Хм… — более отчетливо сказало понимание, — да ты чертовски сильно напился, коротышка. Привыкаешь…

И толкнуло снова, словно напоминая, что в состоянии ступора кузнец пролежал уже больше трех часов. А этого разве достаточно? Ивальд опять замычал, на этот раз почти умоляюще, но новый тычок оказался на удивление болезненным. Подземник приоткрыл глаз, постепенно концентрируясь на размытом пятне стены перед носом, и попробовал приподняться на локте. Понимание поднесло к лицу крохотный пузырек, от которого в нос штопором ударил пронзительно кислый запах. Кузнец поперхнулся, гася естественные позывы, и мгновенно сел, едва не ударившись затылком о перегородку клети.

— Вставай. — Торбранд убрал склянку в кошель и отошел, рассматривая догорающие в очаге угли.

— Зачем? — машинально спросил Ивальд, руками растирая отекшее лицо, но конунг даже не повернул головы.

Кузнец слез с лавки, ногами нащупывая ботинки, и принялся обуваться, путаясь в пальцах. Вокруг него царил полумрак: догорал очаг, масло с шипением заканчивалось в высоких светильниках. Храп, бессвязные стенания и шумное неровное дыхание дюжины человек наполняли длинный дом.

Подпоясываясь, Ивальд подошел к конунгу, на фоне затухающих головешек разглядывая его стройную фигуру и широкие плечи. Торбранд был без плаща — темно-красная рубаха, серые, а не черные как у всех, штаны и сразу несколько кожаных поясных ремней, в художественном беспорядке надетых прямо один на другой. Нож, пара кошелей, кисет. И украшенные раумсдальским узором ботинки, которые так хотел Ивальд. Темные с проседью волосы северянина были прихвачены тоненьким ремешком.

Медленно качнув рукой в призывном жесте, Торбранд пошел прочь, позвякивая тяжелыми браслетами на запястьях.

— Иди за мной. — Бесшумным звериным шагом он двинулся к двери.

Ивальд, на ходу опрокинув в рот кружку ледяной воды, догнал конунга уже на пороге.

Они покинули дом, направившись в сторону, куда Харальд кузнеца еще не водил. Коридор, широкая тусклая эстакада, поворот. Стараясь не отстать от Торбранда, подземник прямо на ходу пытался прийти в себя. Сейчас, вероятно, часов пять утра, если не меньше. Конунг разве вчера не гулял, что такой свеженький?

Ивальд вспомнил, что когда они с Арнольвом ломали друг другу ребра, Торбранда на его месте действительно не было. И куда он его ведет? На душе становилось все поганее, а в самые отдаленные ее уголки неожиданно начало проникать такое… Ивальд взглянул на свои начинающие подрагивать пальцы и спрятал руки. Это, наверное, похмельное… Глаз наткнулся на плиты пола, в этом месте почти нехоженые и покрытые ровным слоем серой пыли. Они сюда сами редко наведываются! Что тут?