Вокруг света под парусами

Надо сказать, что весь период плавания парусных шлюпов у берегов Антарктиды корабли подвергались опасности получить серьезные повреждения корпусов при столкновении со льдинами. Вахтенным офицерам приходилось при плавании во льдах проявлять постоянную бдительность в попытках уклониться от удара об льдины. Безусловно, важно было, чтобы матросы при этом быстро и уверенно работали на руле и с парусами.

Нередко случались и опасные столкновения корпусов со льдинами. Так например, Беллинсгаузен вспоминал один из таких случаев: «Лейтенант Лазарев… донес мне, что 9‑го числа января в половине третьего часа утра, когда проходил в тесноте между полями льдов и мелкими плавающими льдинами, шлюп набежал на довольно большую низменную льдину и ударился так сильно, что все выбежали наверх. Последствием сего удара было, что у форштевня под водою выломило греф около четырех футов длиною и в один фут толщиною. Таковой удар, вероятно, устрашит и самых смелых. Вахтою тогда управлял лейтенант Обернибесов; он находился на баке и оттуда командовал о действовании рулем» [26, с. 445].

Продолжая сложное и тяжелое плавание у берегов Антарктиды, Беллинсгаузен не раз выражал крайнее сожаление о разности ходовых качеств шлюпов. При длительном совместном плавании кораблей это несовпадение доставляло немало забот командирам и вахтенным офицерам. Вот еще одно его высказывание на счет этого, сделанное 2 (14) марта 1820 г.: «К крайнему моему сожалению, должен был взять все рифы у марселей и идти под сими малыми парусами, дабы шлюп “Мирный” мог держаться за нами. Такое в ходе шлюпов неравенство, при всем искусстве и попечительности лейтенанта Лазарева, производило великое неудобство в столь важном предприятии; так сказать, почти на всяком шагу препятствовало успешному плаванию вверенного мне шлюпа» [26, с. 460].

Для плавания парусных кораблей у берегов Антарктиды исключительно важное значение имели особенности ветрового режима в этих водах. Важно, что парусный корабль, свершающий плавание в антарктических океанических водах с запада на восток, плывет и с попутными ветрами, и с попутным течением. Однако у самих берегов Антарктиды господствуют восточные ветры, противные при таком направлении плавания. И это уже отметил Беллинсгаузен, что очень важно: «Ветры же всегда по мере приближения к югу были восточные, почему, чтобы увеличить наше плавание по долготе, я снова пошел при восточном ветре к N, чтобы получить западные ветры и снова сделал покушение к югу» [23, с. 147].

В марте моряки оказались свидетелями необычайного ночного сияния неба. 3 (15) марта Беллинсгаузен подробно описал это необычайное природное явление в антарктическом небе: «Лишь только офицер, управляющий вахтою, успел смениться, приметили по временам показывающееся мерцание света, причины коего мы сначала не знали. Наконец, в исходе второго часа ночи, когда облака стали реже, открылось взору нашему прекраснейшее и величественнейшее явление природы. На юге представилось нам сначала два столба бело-синеватого цвета, подобно фосфорическому огню, с скоростью ракет из-за облаков на горизонте исходящие; каждый столб был шириною в три диаметра солнца; потом сие изумляющее нас явление заняло пространство на горизонте около 120°, переходя зенит. Наконец, к довершению явления, все небо объято было подобными столбами. Мы любовались и удивлялись сему необыкновенному зрелищу. Свет был так велик и обширен, что от непрозрачных предметов была тень подобно как во время дня, когда солнце закрыто облаками; можно было без труда читать самую мелкую печать.

Явление мало-помалу исчезло и, освещая во всю ночь горизонт, приносило нам великую пользу, ибо уже за несколько дней пред сим в самую облачную ночь становилось по временам светло, чему мы не знали причины, а при сем свете могли смелее продолжить плавание.

Последнее такового рода явление показалось сначала небольшим бело-синеватым шаром, из коего мгновенно распространялись по своду небесному того же цвета полосы и некоторые простирались до противоположного горизонта; а иные, достигая зенита, переходили оный; иногда на небесном своде представляли подобие пера, а иногда все небо и даже горизонт на севере покрывался сим светом. При утренней заре прекрасное южное сияние постепенно исчезало» [26, с. 461].