Войны за Иисуса: Как церковь решала, во что верить

Последующие папы продолжали борьбу за свое первенство. Папа Иннокентий I (401–417) уверенно издавал декреталии, регулировавшие жизнь церквей западной империи, и римские епископы утверждали, что их не могут судить прочие церкви. Иннокентий нашел еще одно важное обоснование первенства Рима. Он сослался на шестое каноническое правило Никейского собора, где говорится, что церковь Александрии должна иметь власть на своей территории, в Египте и Ливии, подобно тому, как Рим властвует над своими. Но что именно здесь говорилось о географии юрисдикции Рима? По контексту можно понять, что речь идет об Италии – о тех ее регионах, что прежде подчинялись Риму. Однако со времен Иннокентия папы стали утверждать, что Рим должен управлять всей церковью Запада. Поддельная латинская версия канонов идет еще дальше: здесь говорится, что ecclesia Romana всегда имела primatum, первенство, надо всей церковью. Позднее папы с гордостью ссылались на этот отрывок как на официальное признание вселенской власти Рима – и продолжали это делать даже после того, как восточные епископы справедливо указали на то, что подобных слов нет в официальном греческом оригинале.

* * *

Между 420 и 460 годами – в период христологических сражений – последующие папы продолжали строить здание папства на этих основаниях. В 431 году на Первом Эфесском соборе представитель папы Целестина I открыто ссылался на апостола Петра как на оправдание авторитета Рима. Когда же в 440 году папой стал Лев, он сознательно действовал как наместник Петра, как земной голос апостола: он, например, произнес такие слова: «Блаженный апостол Петр не перестал возглавлять свой престол». Папа Лев верил: когда он говорит, это говорит Петр, а оскорбление папы наносит прямое оскорбление апостолу. Когда Лев официально обращается к преемнику Кирилла Диоскору, он обращается не как Лев к Диоскору, но скорее как Петр к своему секретарю Марку. Разумеется, заявляет папа, наши церкви находятся в полном согласии относительно вероучения. И далее Лев с оптимизмом утверждает: «Было бы нечестием думать, что святой ученик [Петра] Марк, который стал первым главой церкви Александрии, мог бы отдавать распоряжения, полагаясь на какую-либо иную традицию»[103].

Папа Лев верил: когда он говорит, это говорит Петр, а оскорбление папы наносит прямое оскорбление апостолу

Папа Лев стремился превратить духовный авторитет Рима в настоящее первенство на уровне юрисдикции. Если он есть наследник Петра, то, согласно римскому праву, он наследует права и власть апостола, включая власть вязать и решить, создавать и нарушать законы. Он считал себя indignus haeres beati Petri, недостойным наследником блаженного Петра, и разумеется, самым важным словом здесь было – наследник. Лев отстаивал право пап действовать как принципат, то есть почти нести функцию имперской власти, и папы начали так понимать свою роль с 420-х годов.

Рим отступает

Эпоха «революции папства» – примерно от 370 до 460 годов – точно совпадает с периодом заката имперской власти Рима в Италии и на Западе, и разумеется, эти две вещи тесно связаны между собой. Чем слабее становилась власть императора в Италии, тем больше пространства для действий получала альтернативная власть – власть церкви – и тем острее была нужда в преемниках императоров. Связь Римской империи с ее древней столицей становилась все слабее. Уже с III века и далее императоры обычно избирали себе иные резиденции, обычно вблизи от военных центров, чтобы им было легче защищать свои границы. Милан, Трир (Германия) и Сирмий (в Сербии) выполняли роль столичных городов империи задолго до того, как Константин основал новый город на Босфоре, а позднее римские императоры облюбовали Равенну. Таким образом, папы обычно не жили в тени императоров с их дворами, а это позволяло институту папства развиваться без посторонних вмешательств или контроля.